— Проводи. До калитки. Там уж я сам. Портал открою — и дома.
Сейчас уйдет. Митрий несмело потянул мага за край плаща.
— Что хочешь? Говори.
Митрий посмотрел на темное закатное небо, на ладонь, которую так до сих пор и не разжал — словно драгоценность хранил, на мага…
— Оживи. Оживи ее.
Маг сочувственно посмотрел на Митроху:
— Больно будет. Так дальше и будешь жить с этой болью.
— Ничего. Мы привычные…
Митрий разжал ладонь, подставляя изломанное тельце низким лучам красного солнца, и рука задрожала. Глянув мельком на погибшую, маг создал между своиих ладоней маленькую желтую шаровую молнию, поиграл ее цветами, прогоняя через зеленый до синего, и толкнул к Митрию.
— А-а! — выдохнул Митроха от боли, когда на ладони у него засияло восстанавливающее пламя. Но пока горело оно, держал руку прямо, смотрел в огонь.
Тельце деформировалось, выправляясь, наливалось силой, оживало.
И вот уже стоит маленькая огня, перебирает суставчатыми лапками, поводит стрекозиными крылышками, встряхивается синим, с золотыми крапинками, тельцем. Свистит радостно, отталкивается от Митриевой ладони и взлетает.
Высоко летит. Далеко.
Синий огонек.
Огнецветка.