Кентская красавица - страница 28

— Итак, вот и я. — Билл улыбался. — Скучала по мне, да?

Его улыбка была дразнящей, и еще в голосе присутствовал ритм какой-то веселой песенки, как будто его встреча с Элоизой прошла хорошо. Он ничего не объяснял.

— Конечно. Я не видела тебя ни когда мы были в Комнате Тюдора, ни в других главных комнатах.

— Ты следишь за мной, Чарли, девочка. Я не знал, что это так интересно.

— Я не делаю этого, правда, я вовсе не за тобой одним наблюдаю. Мы периодически пересчитываем посетителей и присматриваем за ними.

— И ты не доверяешь даже мне?

Я наклонила голову.

— Тебе — меньше всего, — сказала я с чувством, но про себя.

— Мудрая девочка, — сказал он так, как будто я говорила громко.

Он остановился, изучая миниатюру — портрет какого-то предка Стофарда кисти Ван Гоена, висящий прямо над камином.

— Любимый портрет сэра Беркли, — сказала я.

— Легко понять почему.

— Почему?

— Она очень напоминает Элоизу, — произнес он, дотрагиваясь до моей руки, чтобы я немного задержалась, и одновременно любуясь миниатюрой.

Леди на картине была исключительно хороша. Я любила эту картину. Я ненавидела его сравнения.

— Ну, не знаю, — сказала я сурово.

— Несколько вздернутый носик. Такие же большие синие глаза.

Остальные мужчины столпились вокруг портрета и соглашались с ним. Некоторые из них бросали на Элоизу такие взгляды, как будто это была она. И большинство из них, кажется, прошли мимо. Я даже удивилась.

Впоследствии я также удивилась, как мы все поместились вокруг Билла, все еще любовавшегося миниатюрами. Вокруг Билла с его огромным ростом и этими длинными руками.

— Только представьте, — Билл опять вернулся к портрету от уже изученного севрского фарфора на одной из консолей, — Элоизу с волосами, уложенными как на портрете — в прическу, как ты называешь это, Шарлотта?

— В стиле Помпадур, — предложил отставной учитель.

— Точно! И вы увидите ее — Элоизу!

Против их желания я потащила их в другие комнаты, прошли мы и кабинет, уставленный нэцке из нефрита и слоновой кости. В конце комнаты я встала в полоборота к моим спутникам.

Я показала им гобеленовые занавесы, выполненные из розового шелка с золотой нитью, и оконные проемы, затянутые такой же тканью. Здесь обычно любила находиться леди Стофард, потому что ей нравился вид из окна. А потом показала им, каков пейзаж сейчас, дополненный буровой вышкой, торчащей прямо над верхушками деревьев, как купол бродячего цирка Монти Пайтона.

— Сейчас, — сказала я, подчеркивая это, — вид несколько футуристический, и практически совсем ничего не осталось от того, что так любила леди Стофард.

— Что я слышу? — сказал Билл тихо, исключительно только для моих ушей. — Леди Стофард видела свое будущее, но таким чистым и светлым, что сбежала в более современный мир.

— Может быть.

Ученики кузнеца мрачно смотрели на вышку. Они уделили ей намного больше внимания, чем самому пейзажу. Поверхность озера мягко волновалась от ветра, так что беловато-золотые всполохи пробегали по ней. Бутоны и почки начинали лопаться и распускаться на рябине и на буках, они были такими молодыми и хрупкими, что на первый взгляд казалось, будто кто-то просто обрызгал деревья легкими облаками зеленой краски. В самом конце ученики кузнеца задали несколько вопросов Биллу и с неподдельным вниманием сосредоточились на его ответах.

— Я полагаю, — предположил отставной учитель, — что современные технологии и есть наша собственная красота.

Только садовник бригадира Криспа уставился на скважину с ненавистью, но молчал.

— Так погибли некоторые из ваших сторонников, Чарли, девочка, — сказал Билл, как только мы покинули Длинную чертежную комнату и вышли на галерею. — Это всего лишь люди, а человек ко всему привыкает.

— Но есть вещи и люди, к которым нельзя привыкнуть.

— Какой в этом смысл?

Я была не очень уверена в себе. Я чувствовала, я подозревала, что его роман с Элоизой развивается. И мне не нравилась роль, которую во всем этом играю я.

Я пожала плечами.

— Я рада, что ты оказался таким тонким ценителем искусства, — сказала я.

Билл улыбался, но как-то невесело.

— Это только оппозиция обычно использует окольные средства, чтобы не говорить не искренне.