Кэп и две принцессы - страница 7

— Они как бы перестали отражать внешний мир, — вздохнул Джин, расстраиваясь то ли из-за того, что не может понятно объяснить, то ли из-за того, что прибывшая команда лаборантов его не понимает. — Последними словами, которые я слышал от капитана, были…

Правый Ю весь подобрался и вдруг произнёс совершенно чужим голосом, очевидно, копируя капитана:

— Так приятно… Это… Это ж полный ахтунг, фак ю…

По всей интонации разливалось райское блаженство. Оно начиналось с первого звука и к концу фразы достигало невероятного пика, который обрывался во всепоглощающий экстаз. Ю Джин виновато посмотрел на девушек:

— Простите… Но именно так Кравец и сказал, звук к звуку…

— Отравление? — несколько разочаровано выдохнула Рене. По всплескам фона в приёмнике она поняла, что остальные члены её экипажа тоже не дышали в ожидании ответа правого разведчиков. Ответ, надо сказать, разочаровал. — Галлюцинации?

— Кажется, нет, — ответил Джин. — Никаких галлюцинаций. Но они, кажется, очень счастливы.

— Токсичность окружающей среды?

— Мы же брали пробы воздуха и грунта. Пара-тройка погрешностей, но это совершенно нормально для другой планеты.

— Какая-то внезапная эпидемия, — продолжала предполагать Рене, — вирус, ускользнувший от внимания автоматических биоанализаторов?

Ким снова оглушительно чихнул.

— Ошибочка вышла, — Рене захотелось сплюнуть себе под ноги, но экран визора, конечно, исключал эту возможность. Такое вопиюще некультурное поведение было совсем не в её привычках, но степень расстройства зашкалила за все мыслимые пределы. — Мы работаем с организмами и внеземными формами жизни. А вам тут человеческий психиатр нужен.

Ю Джин пожал плечами.

— Вообще-то я вызвал вас, чтобы… Вы должны сами это увидеть. И давайте поторопимся, потому что капитан уже пробовал шагнуть в пропасть. А Джек, левый капитана, он…. Бил себя скорчером по пальцам. И хохотал, даже когда раздробил все кости в кашу. Просто заливался от смеха.

— Почему?! — Ёшкины глаза округлились. Синхронист никогда не видела, чтобы существа, имеющие хоть каплю разума, наносили себе сознательные увечья. По крайней мере, животные, с которыми она работала, и не подумали бы бить себя чем-то по лапам.

— Не знаю, — в который раз пожал плечами Джин. Он нетерпеливо махнул рукой, призывая следовать за ним и договаривая уже на ходу. — Я задержался, чтобы настроить робота на верхнюю разведку, а когда догнал ребят, они уже были совершенно не в себе. Это похоже на первую стадию опьянения. Но показатели анализа крови практически в норме.

Рене еле успевала за блестящим и быстрым разведчиком. Ёшка и Ким изо всех сил старались не отставать, но все равно тут же остались где-то позади.

— Катехоламины? — почти крикнула Рене на бегу. — Гормоны и нейромедиаторы вы проверили?

— У меня с собой только аптечка первой помощи, — ответил Ю Джин. — Развёрнутого анализа не получится. Да и навыков у меня нет. Медицинская специализация в нашем экипаже у левого — Смита…

В мыслях Рене отругала себя за тупость. Ясно же, что при обработке данных в лаборатории выяснится, что концентрация нейромедиаторов зашкаливает. Как и положено при эйфории. Аппарат Тишинского у разведчиков явно настроен на поддержание адреналина, дофамина и серотонина на границе нормы, ровно настолько, чтобы не допустить депрессивного состояния. Навряд ли наладчики могли представить ситуацию, в которой будет необходимо снижать содержание нейромедиаторных гормонов. Исследователи всех категорий меньше всего были склонны к эйфории в глубинах космоса.

Разведчик резко остановился и предупреждающе махнул рукой. Рене тоже сбавила шаг и тут же увидела, что они приблизились к самому краю плато. Оказалось, что каменная равнина, на которой они совершили посадку, не что иное как плоская верхушка огромной скалы, вдруг обрывающаяся вниз. Рене уже осторожно подошла к словно срезанному острыми ножницами краю, глянула в бездну. Дна обрыва не наблюдалось, потому что обзор закрывали верхушки исполинских растений, тянущихся снизу. Стволы невероятно больших деревьев, голые, гладкие и блестящие, словно отполированные, пиками завершались у скального плато, отливали мрачной бронзой под серым тучным небом, выгнутым колпаком горизонта. С верхушек свисали букли непонятных наростов, похожие на мотки растрёпанной, запутанной мохеровой пряжи водянисто-серого цвета. Рене явно услышала шипящую мелодию, которую ветер извлекал из этих спутанных коконов.