Керчь-42 - страница 15

Но раз его везут, то водитель знает, куда надо. Пейзаж такой он видел по дороге из Анапы на Чушку. Лиманы, камыши, болотца, виноградники и мокрая здешняя весна или зима. Февраль - вроде как еще зима, но вполне может быть плюс пятнадцать и зеленеть травка, а вместо снега -дня три дождя. Или снег, но к обеду растаявший.

В его станице зимой было попрохладнее. Его? Уже его, ибо привык он к ней за четверть века жизни с тех пор, как сел в Краснодаре на автобус и поехал туда, ибо в краевой столице 'не расцвело там счастие мое'. И в другом месте тоже.

Но хватит думать о минувшем, сейчас настоящее и совсем непривычное! Вроде бы, все идет именно как обещали ему: и засунули в новое тело, и послали в нужное тому самому приходившее время - спасать шестерых, про которых еще ничего не сказали!

Да, шестерых, но кто они? Может, позже всплывет. Итак, место нужное, время-вроде бы совпадает, хотя зима 1941-1942 года было сильно морозная, аж пролив замерз, тело у него новое, помоложе, и вроде с хорошим здоровьем. Звание тоже достаточно высокое: полковой комиссар. Минимум военком дивизии, а, возможно, и обитатель довольно немалых штабов и политотделов. То есть возможности есть.

Это тебе не в пляжных шортах с банкой пива в руке попадать в прошлое! Встречался ему подобный роман. Впрочем, авторы их словно соревновались, как сложнее и оригинальнее вставить героя в неудобства, чтобы он все невзгоды, придуманные автором, героически поборол. Бывали и перенесения в эльфов, орков и, кажется, драконов. В полкового комиссара -это лучше, чем в летающую тварь! Андрей Михайлович не помнил, читал ли он книгу про попаданство в какого-то там слизняка с другой планеты, но твердо верил, что кто-то про это напишет! Ну вот не верить в это - все равно, что не верить, что Чабаненков не напьется в ближайшую субботу! Семен Чабаненков жил во втором подъезде их дома, на втором этаже. Соседки снизу уверяли, что когда он примет на душу(населения), то начинает плясать так, что здание вибрирует. Тут они привирали по вековечной женской привычке. И правда: вот расскажут они подругам, что сосед сверху пьет и пьет безбожно- кого можно этим удивить?! Даже если так безбожно пьет муж - тоже кто проникнется ужасом ее жизни? Такого ужаса везде, как камыша в ставке. А вот если поведать, что от буйства пьяного соседа аж домик шатается, так и внимание с сочувствием выдано будет.

В станице был один домик, бывший детский сад, который в свое время так жидко построили, что пришлось стягивать его железными связями, чтобы стены не трескались и не разваливались. В нем 'дикие танцы' могли ощущаться, как дрожь всего здания.

Но оттуда детский садик давно убрали, сейчас в нем какие-то коммерсанты что-то фасуют и пакуют, и пока их не придавило. Насчет же восьмиквартирного дома, где жил сам доктор и Чабаненков - это была бы клевета на честное имя его строителей из районного ПМК или СМУ (Андрей Михайлович не помнил, кто именно из них тогда строил).

'Эмка' тряслась по ухабам, шофер вполголоса ругал дорожников, которые мышей не ловят и даром едят казенный паек, а доктор решил провести некоторую ревизию своих, скажем так, запасов-кто он, куда он, откуда он и что есть в наличии, кроме нескольких предметов снаряжения. В противогазной сумке- только то, что там и полагается иметь. Андрею Михайловичу приходилось слышать, что противогазы за отсутствие прямой нужды миллионами 'терялись' и использовались для разных утилитарных нужд, а сумка превращалась в дополнительный аналог вещмешка. Особенно ввиду того, что с остальными предметами снаряжения было туго, подсумок чаще всего выдавался один, вот и в противогазную сумку попадало то, что не помещается в него. Ну и разное нужное. Скажем, вещмешки тогда выпускались без карманов снаружи, потому, если тебе надо достать оттуда что-то вроде мыла и полотенца, то приходилось развязывать и рыться внутри, отыскивая, куда от толчков при переноске забилось мыло.

А если положишь в сумку, то искать куда проще. Так ему поясняли ветераны войны. Когда Андрей Михайлович стал заниматься иглотерапией, то на лечебном сеансе пациент должен лежать с нержавеющей сталью в нужных местах полчаса или чуть больше. А сеансов может быть и десять, и двадцать. Вот, пока процесс исправления циркуляции энергии Чи двигается, можно и послушать рассказ. Ветерана -кавалериста о том, что было на войне, женщины- мастера из кондитерского цеха -как готовятся разные вкусные изделия. Или что-нибудь о жизни человеческой. Андрею Михайловичу не раз говорили, что он как-то располагает к откровенности, и это впечатление оправдывалось. Конечно, не всегда было время послушать, но старался. Когда внимательно и задавая вопросы, когда вполуха, параллельно заполняя карточку или бланк. Не все запоминалось, но вот теперь может и пригодится.