Керчь-42 - страница 28

--У тебя в кузове что за груз? - обратился он к водителю.

--Ящики с артиллерийскими запчастями, товарищ полковой комиссар!

--Стало быть, не сдетонируют, если их ногой задеть. А твоя 'шайтан-арба' еще триста кило груза выдержит?

-- Должна, товарищ полковой комиссар! Груз шестьсот килограмм, а по норме до двух тонн на шоссе, на поселке- полторы!

-- Ну вот и подбросим этих вот младших лейтенантов докуда получится. Чтобы в поле не ночевали. Только скажем им, чтобы ногами по ящикам не ерзали, а то мы не знаем, что там внутри, но взлететь на воздух не хотим! Позови их, как трогаться будем!

-- Есть, товарищ полковой комиссар! А разрешите задать вопрос: что такое 'шайтан-арба'?

--Так в Туркестане местные жители и басмачи называли горные пушки. Они могут возиться и за лошадьми, а могут разбираться на несколько частей. Кажется, на семь. Вот и каждую деталь грузят на вьючную лошадь - щит там, колеса и прочее. Так что получается похоже на арбу - это там такие телеги с большими колесами. Собрали- перед ними уже пушка и сносит их гранатами и шрапнелью, оттого и зовется именем шайтана, то есть черта. Но хочу сказать, что ребята-артиллеристы и как сабельники часто в атаку ходили.

Вроде начали трогаться. Зови лейтенантов!

С началом движения они ошиблись. Типовая иллюзия ожидания - когда долго ждешь, когда транспорт тронется, можно и перепутать внутренний толчок с реальным стартом. Так что пока можно было и опросить юное командирское поколение.

Младшим лейтенантам тоже нужно было в Семь Колодезей, о чем они отрапортовали, представившись. Артиллеристы были из закончивших Тбилисское училище, а пехотинцы- Краснодарское пулеметно-минометное. Тбилисское училище именовалось горным, поэтому Андрей Михайлович спросил, не в горную ли они артиллерию назначены. Во вложенных в него сведениях указывалось про две горнострелковых дивизии на фронте, потом их стало даже больше. Нет, младшие лейтенанты учились для службы на полковых пушках. Как оказалось, сейчас в училищах сокращен курс обучения, а потому и присваивается звание младшего лейтенанта, а не лейтенанта.

Они летнего набора, так что учились около 6 месяцев. Но тбилисские ребята рассказали такую удивительную историю- прошлой весною в училище набрали курсантов, что имели среднее образование и прослужили рядовыми с осени сорокового года.

Обучение они только начали, а тут война. И этот набор вообще учился по какой-то скомканной программе, в итоге их выпустили в конце сентября. Наверное, учли год службы, поэтому все ужали до минимума. То есть всего четыре месяца.

Полковому комиссару стало интересно, и он принялся расспрашивать о деталях подготовки. Оказалось, что стрельбе шрапнелью сейчас не обучают, ибо тогда не вложатся в сокращенный курс. Программа стрельб сокращенная, из орудия реально стреляли только прямой наводкой. Стрельбе с закрытых позиций учат, но в приближенном виде, то есть на миниатюр-полигоне. Тут они пояснили, видя, что полковой комиссар не знает, что это макет местности. 'Стреляющий', то есть курсант, должен отработать на нем подготовку стрельбы и изменение установок.

То есть ему задают цель. Он 'измеряет' дальность до нее, и называет нужные установки прицела. Второй курсант (или преподаватель), согласно этим данным, показывает 'место разрыва' снаряда. Для этой цели используется удочка с ваткой, имитирующая разрыв пристрелочного снаряда. Стреляющий курсант, видя 'место разрыва', и насколько он отклонился до нужного места, изменяет установки, и называет их.

Второй показывает следующий 'разрыв', полученный при уточненных установках. И так, пока цель не будет поймана в узкую вилку. Далее дается команда 'столько-то снарядов, беглый огонь!' и нужное количество залпов уничтожает цель. Если мало-снаряды добавляются. Разумеется, преподаватель видит, насколько быстро и правильно курсант корректирует стрельбу, и не затягивает ли он подготовку к открытию огня и пристрелку. Курсанты и самостоятельно занимались такими 'стрельбами', даже на подоконниках при самоподготовке - разбились на пары и 'стреляют'. Полковой комиссар улыбнулся и спросил про обучение стрельбе прямой наводкой по танкам. Этим тоже усиленно занимались, и куда больше, чем с довоенными курсантами. Правда, обозначать наступающие на орудие танки приходилось своими силами. Расчет работал у орудия (естественно, они не стреляли, а работали 'пешим по конному', то есть проводя все, кроме выстрела). Один курсант был вроде посредника, то есть указывал, как отклонялись взрывы снарядов от танка, а командир орудия давал команды на изменение установок. В роли танка служил курсант с банником или метлой в руках-последние изображали пушку в танке. Когда ребята малость освоились, то стали учитывать стрельбу танков, и оттого 'выводить' из строя' номеров расчета. А оставшиеся курсанты работали за себя и за того парня. Скорость движения 'танка' и дистанция до него тоже подбирались в масштабе. В принципе, полезная тренировка. Вот только хватит ли ее при столкновении с настоящим танком? На это ответ должна была дать жизнь.