Кетхен из Гейльброна - страница 10

Георг. Вон там хижина угольщика.

Фрейбург(стучась в хижину). Эй, эй!

Первый угольщик(изнутри). Кто стучит?

Фрейбург. Нечего спрашивать, бездельник, открывай.

Второй угольщик(изнутри). Ого! Придется подождать, пока я поверну ключ. Кто там, уж не сам ли император?

Фрейбург. Мерзавец! Если и не он, так тот, кто здесь правит. Вот сейчас обломаю с ближайшего сука скипетр, чтобы ты это на себе почувствовал.

Первый угольщик(выходит из хижины с фонарем в руке). Кто вы такие? Чего вам надо?

Фрейбург. Я рыцарь, а эта дама, которую несут на руках, тяжело больна и…

Шауерман(сзади). Убрать свет!

Вецлаф. Выбить у него из рук фонарь!

Фрейбург(отнимая у угольщика фонарь). Плут! Будешь ты тут светить?

Первый угольщик. Господа, по-моему, тут самый главный — я! Зачем вы забираете у меня фонарь?

Второй угольщик. Кто вы такие? Чего вам надо?

Фрейбург. Рыцари, хам ты несчастный, сказано тебе уже было!

Георг. Мы — странствующие рыцари, добрые люди, в пути нас застала непогода.

Фрейбург(перебивая). Воины мы, идем из Иерусалима к себе на родину. А эта дама, которую несут, закутанную с ног до головы в плащ, это…

Удар грома.

Первый угольщик. Ишь, хватило так, что небо разорвалось! Из Иерусалима, говорите?

Второй угольщик. У этого грома такой рык, что ни слова не расслышать.

Фрейбург. Да, из Иерусалима.

Второй угольщик. А особа женского пола, которую там несут…

Георг(указывая на бургграфа). Больная сестра этого господина, честные люди, ей надо…

Фрейбург(перебивая). Его сестра, прохвост, а моя супруга — тяжело больна, сам видишь, град и ливень чуть не убили ее, так что она ни слова вымолвить не может. Ей надо местечко в твоей хижине, пока не пройдет гроза и не наступит день.

Первый угольщик. Место в моей хижине?

Георг. Да, добрый угольщик. Пока не пройдет гроза и мы не сможем ехать дальше.

Второй угольщик. Клянусь душой, чего только не наговорили, а все ваши слова не стоят дыхания, с которым они из вас выходят.

Первый угольщик. Исаак!

Фрейбург. Ну, пустишь нас?

Первый угольщик. Я и собак императорских пустил бы, господа, если бы они выли у меня под дверью. Исаак! Бездельник! Оглох, что ли?

Мальчик (из хижины). Э, слышу! Чего там?

Второй угольщик. Расстели солому, бездельник, а поверх одеяло. Придет больная дамочка и ляжет в хижине. Слышишь?

Фрейбург. А кто там у тебя?

Первый угольщик. Да белобрысый мальчишка, десятилетний, помогает нам.

Фрейбург. Хорошо. Сюда, Шауерман. Здесь один узел развязался.

Шауерман. Где?

Фрейбург. Да ладно! Туда ее, в угол. На рассвете я тебя позову.

Шауерман уносит Кунигунду в хижину.

Фрейбург. Ну, Георг, и ударю же я теперь во все кимвалы радости: попалась она нам, попалась в наши руки эта Кунигунда фон Турнек! Не будь я окрещен именем моего отца, если даже за весь божий рай, о котором молился в детстве, отдам то наслаждение, что мне назавтра уготовано. — Почему ты раньше не приехал из Вальдштеттена?

Георг. Да ты меня раньше и не звал.

Фрейбург. Ох, Георг! Посмотрел бы ты на нее, как она гарцевала, точно в сказке, окруженная всеми здешними рыцарями, — ну прямо солнце среди планет! Только что не говорила она кремешкам на дороге, из которых искры вылетали: извольте таять, когда меня видите. Фалестра[13], царица амазонок, спускаясь с Кавказских гор просить Александра Великого, чтоб он ее поцеловал, не была божественнее и пленительнее.

Георг. Где ты ее захватил?

Фрейбург. На расстоянии пяти часов, Георг, пяти часов от Штейнбурга, где рейнграф давал ей целых три дня шумные празднества. Едва провожавшие ее рыцари отъехали, как я свалил ее двоюродного брата Изидора, что при ней оставался, на землю, вскочил с ней на вороного, да и был таков.