Кейп-код - страница 2

ни на одном.

Была ли Шурочка влюблена в Печорина? — Конечно, лет в тринадцать—

четырнадцать. — Вот еще, нашел к кому ревновать.

Общественные куски берега сменяются частными территориями, усыпан-‐

ными такой же галькой вперемешку с песком, — почти безлюдно, но все же

встречается кое-‐кто: симпатичные люди, с собаками, книгами. Чудесное место

Кейп-‐Код: слева — аккуратные, не пугающие роскошью домики, впереди,

сколько видит глаз, — череда пляжей, справа — холодноватый спокойный

Атлантический океан.

Тут бы жить, да? Это даже не произносится.

Воздух теплый, вода прохладная, никто не купается, а они — когда еще вы-‐

берутся? — и вот уже оба в воде. Алеша отлично плавает, но ни движение, ни

холод не уменьшают его желания, он подплывает к Шурочке, которая стоит

на отмели, прижимается к ней, и Шурочка подчиняется: сначала от удивления

перед его активностью, вообще — перед внезапно открывшимися возможно-‐

стями, а потом — он ей тоже мил. Америка чопорная страна, но мальчик с де-‐

вочкой в обнимку невдалеке от берега вполне укладываются в рамки приня-‐

того, да и вода не настолько прозрачна, чтоб уследить, что делается под ней.

Потом они доплывают до берега. Начинает темнеть, но Шурочка замечает,

какой у Алеши довольный вид. Сама она несколько удивлена случившимся.

Освобождения нравов у них на родине еще не произошло, во всяком случае в

их среде. Но они не на родине. Переодеться, забрать Максима Максимыча и

прочих деятелей — и назад, в Бруклайн. Пока дошли до машины, небо стало

темное, низкое.

Она у тети живет, он — у приятеля, Лаврика, по московским меркам неда-‐

леко. Бруклайн — пригород Бостона, фактически его часть. Алеша рассказы-‐

вает, как он летел в Нью-‐Йорк. Самолет был пустой — никто билетов не смог

достать, идиотская ситуация, идиотское у них с Шурочкой государство. Вот,

угораздило. В Нью-‐Йорке от сорок какой-‐то улицы до автобусной станции —

несколько жутких кварталов: проститутки, наркотики, порнография, виде-‐

ла? — Нет, за ней тетя приехала в аэропорт. — А он повидал кое-‐что. Даже по-‐

Максим Осипов. КЕЙП-‐КОД

думал: как фамилия мордастого дядьки такого, из телевизора? — может, он

был не особенно и неправ, когда расписывал здешние ужасы? — Она не смот-‐

рит политику. Зато у нее здоровенный негр на улице попросил мороженое

лизнуть, когда она сказала, что денег нет. — А у него, у Алеши, и телевизора

не было, пока мама была жива.

Разговор меняет свое направление: мамы нет, грусть. — Да, единственный

живой его родственник — это отец, но тому уже скоро семьдесят. А дед его —

представляешь? — родился в последние годы царствования Николая Первого.

У них в семье принято поздно рожать детей, пропускать одно поколение. Но

никто, конечно, не обижается: могли и совсем не родить. Пусть лучше Шуроч-‐