Кейп-код - страница 4

Бэлу и Казбича, Вернера с Верой, княгиню с княжной — всю компанию.

Алеша просит:

— Дай и мне что-‐нибудь.

— Забирай осетина-‐извозчика.

Шурочка улыбается — белые зубы, черные волосы. Массу всего увозит она

из Америки — подарки, бумаги на грант по генетике, видеомагнитофон. И в

виде бластулы или гаструлы (ранние стадии развития зародыша) — будуще-‐

го сына Лео, зачатого в холодных водах Атлантического океана. Возможно,

Лео образовался несколькими днями спустя, в Бруклайне, пока Лаврик отсут-‐

ствовал, но Шурочка склоняется в пользу морской, романтической версии. Ей

лучше знать.

В Москве — сильное общественное напряжение, восемьдесят девятый год,

люди узнают много разнообразной правды. От мелкого, частного внимание

переключено на гражданское, общее. Надо спешить, и они, Шурочка и Алеша,

без усилий соединяют две свои жизни. Даже вопрос о том, где им следует по-‐

селиться — с ее ли родителями или у Алеши с отцом, — не слишком серьезен:

жить надо в Соединенных Штатах Америки.

Вероятно, пока что разумнее было бы ей перебраться к Алеше: большая

квартира, есть комната его мамы, правда, сильно заставленная — половину ее

занимает рояль, на нем вроде бы играл Скрябин, но, во-‐первых, — подъезд, в

котором ужасный запах (неужели Алеша не чувствует?), а во-‐вторых, есть

отец, не заинтересованный в появлении рядом с собой еще чьих-‐то жизней.

Мамина смерть не сблизила Алешу с отцом. Она умирала долго: почти пять

лет. Комната завалена книгами и пластинками — по мере прогрессирования

болезни их количество бесконтрольно росло. Следовало бы выкинуть то, что

никто уже не послушает, не прочтет, но кто это сделает? Сохранить ценные

книги, того же «Брокгауза» — мало в каком доме есть полный комплект, — а

все лишнее продать или выбросить. Но отец перестал замечать этот рост

предметов вокруг себя — рост предметов одновременно с исчезновением лю-‐

дей. Уволился со всех работ, отказался от частных уроков и полностью занял-‐

ся учебником по гармонии — отец его пишет столько, сколько Алеша помнит

себя.

Днем и ночью у отца в комнате бубнит радио — «Немецкая волна», Би-‐Би-‐

Си — их перестали глушить, но отец как будто не слышит приемника. Во вся-‐

ком случае, не обращает на него внимания. Отец занят учебником.

Максим Осипов. КЕЙП-‐КОД

— Во всех этих строгих правилах про удвоения и задержания есть своя кра-‐

сота, — рассказывает Алеша Шурочке, и та кивает, подробней не спрашива-‐

ет — и к лучшему, ему трудно было бы объяснить, что это за такие правила.

Дальше элементарной теории музыки он не продвинулся, да и ту позабыл.

Музыку Алеша бросил, когда ему было четырнадцать лет. Родители спро-‐

сили, чего ему не хватает для счастья, он честно сказал. Вероятно, и данных не

было, иначе они бы не позволили так поступить. Никакого счастья все равно