Кейс президента: Историческая хроника - страница 37
Начальники пограничных секторов и отрядов вскрывали секретные пакеты. В пограничных районах вводился особый режим, означающий закрытие границ. В пакетах оказались и списки лиц, подлежащих немедленному задержанию в силу особого статуса пограничных зон. Пограничные зоны СССР своей общей площадью превышают территорию всей Европы. Для управления этой территорией при КГБ существовала почти миллионная армия пограничников, вымуштрованных столь же тщательно, как и их свирепые овчарки. Зазвенели телефоны, заработала связь. Под лай овчарок заставы поднимались «в ружье!»… Спавший в своем служебном кабинете командующий войсками Московского Военного округа генерал-полковник Калинин был разбужен порученцем. Из КГБ прибыли бланки, он должен расписаться в получении. «Что за бланки?» — не сразу понял генерал-полковник. Одна пачка лежала уже на его столе. Калинин вскрыл ее и вынул лист бумаги:
Распоряжение коменданта г. Москвы об административном аресте
В соответствии со ст. 9 Закона Союза Советских Социалистических Республик «О правовом режиме чрезвычайного положения» санкционируется административный арест гражданина _ сроком на тридцать суток.
Комендант г. Москвы генерал-полковник Н. Калинин. 19 августа 1991 года.
Генерала удивило, что на бланках уже стоит его подпись и печать…
Начальник Управления КГБ по Москве и Московской области генерал Прилуков с радостью потирал руки. Все секретные пакеты были уже вскрыты, списки распечатаны, райотделы оповещены. Собрав своих заместителей и начальников отделов, Прилуков обратился к ним с краткой, но проникновенной речью. Перестройка, слава Богу, закончилась. Впрочем, пояснил он, перестройка закончилась еще в 1987 году, а затем началась махровая контрреволюция. Поздравив своих подчиненных с повышением окладов, генерал выразил надежду, что они будут действовать с той же решительностью и беспощадностью, что и в былые времена. Феликс Эдмундович с гордостью смотрел со стены на продолжателей своего великого дела…
В Ленинграде первый секретарь обкома Борис Гидаспов уже несколько суток не покидал своего кабинета в штабе революции — Смольном, выполняя директивы Шенина по сортировке и уничтожению секретных документов. Около четырех часов ночи Гидаспову доложили расшифрованную телеграмму из ЦК КПСС. Гидаспов ждал этого часа давно, нагнетая обстановку в городе всеми средствами: через контролируемую им программу «600 секунд», через свой официоз «Ленинградскую правду», через финансируемую обкомом антисемитскую газету «Народное слово». Чтобы подготовить народ к этому светлому дню, он лично дал распоряжение опубликовать «Слово к народу» в «Ленинградской правде» и приказал создать новую «Народную правду», поскольку газета «Народное слово», погрязшее в жидоборстве, уже не отвечала нуждам момента…
Вместе с циркулярными документами из Москвы прислали и список лиц, из которых необходимо сформировать в Ленинграде комиссию по чрезвычайному положению. Кроме самого себя и командующего округом Гидаспов с удивлением увидел в списке фамилии вице-мэра города Щербакова и председателя облсовета Ярова. Однако вспомнив, что первый является до сих пор контр-адмиралом действительной службы, а второй до недавнего времени был членом бюро обкома, подавил в душе сомнения. (Списки в Москве составлялись в страшной спешке с включением туда порой, совершенно случайных сомнительных личностей, которых удавалось вспомнить по ходу дела.) Вместе с директивой от Шенина пришла директива от ЦК РКП «всячески оказывать содействие всем мероприятиям ГКЧП». Однако у Купцова и Зюганова хватило ума или не хватило храбрости, но подписей своих под директивой они не поставили. В конце документа стояло: Секретариат ЦК РКП.
Несколько минут Гидаспов обдумывал ситуацию. Мэр города Собчак в Москве. Контр-адмирал Щербаков — вице-мэр — отдыхает на юге. Это хорошо. Приказав своему идеологу Белову собрать на 11 утра бюро обкома, Гидаспов снял трубку и позвонил в штаб Ленинградского военного округа. Командующий округом генерал-полковник Самсонов был немногословен. Да, округ приведен в повышенную боевую готовность. Больше он пока ничего не знает. Связь работает. Он ждет приказов из Москвы. Секретарь обкома позвонил начальнику управления КГБ города генералу Куркову. Ему ответили, что генерала нет на месте — он дома. Гидаспов набрал домашний телефон. Молодой женский голос сообщил, что товарищ Курков на даче, откуда отправится прямо на службу. Кипучая энергия Гидаспова не находила выхода. Он не понимал, почему в такую ночь — ночь великой реставрации — кого-то нет на месте, а кто-то так вяло реагирует. Неужели нельзя было все подготовить более организованно?