Кейс президента: Историческая хроника - страница 58
Вот и сообразите, куда может прилететь такой самолет? Правильно, никуда. Он будет стоять на рулежке, из кабины будут доноситься мат и визг, и в конце концов самолет сгорит, подожженный одновременно президентом и вице-президентом, чтоб никому не достался.
А пассажиры, то-бишь население? Кто о нем когда думал и кому оно нужно. Пусть сгорает вместе с самолетом и ничего лучшего не ждет!
Но это только так называемая исполнительная власть. А она у нас не одна, а, как положено в демократическом государстве, имеется еще и власть законодательная. Это Верховный Совет, доставшийся по наследству от коммунистических времен, который любит называть себя «Парламентом». Когда партия уходила в тень, она выталкивала на авансцену тогда еще никому не известных людей, которыми надеялась управлять из-за кулис, как марионетками. И не ошиблась. Во главе парламента очутился Хасбулатов, аналог которому можно искать только в европейском средневековье, когда заезжие итальянцы, пленив игрой на лютне неаполитанскими песнями вдовствующих или пребывающих в вечном девичестве королев, становились первыми министрами.
Чеченец по происхождению, но лишенный чеченского гражданства специальным указом лихого генерала Дудаева, не имеющий российского гражданства авантюрист, возглавляет парламент «свободной» России! Более того, он присвоил себе титул, которого нет и не было в номенклатуре должностей, стал называть себя «Главой законодательной власти»! Подобные изумительные шутки могут проходить только в нашей стране. Назвал бы он себя «Светлейшим герцогом законодательной власти» — тоже бы сошло. И никто ухом не повел по поводу того, что законодательная власть на то и представительная, что нет у нее главы — ив этом ее суть как коллективного органа. А спикер — это председательствующий на собрании, регулирующий регламент и процедуру. Но это там — у них. А у нас парламент таков, что по неволе вспоминаешь историю развития в России представительной власти.
Еще в середине 15 века один заезжий иностранец сделал интересное наблюдение: «Московское царство есть абсолютная монархия, ограниченная институтом юродивых». Юродивые и кликуши всегда были носителями общественного мнения в нашей стране. Они пользовались правом неприкосновенности и отлично это понимали. Их иммунитет уважал даже Иван Грозный, которому Никола Салос, Василий Блаженный и другие юродивые в лицо высказывали все, что о нем думает страна. Они собирали уличные митинги, бродили по городам и весям, вечно предрекая беду, мор, неурожай, нашествие, голод и почти всегда оказывались правы. Петр Великий институт юродивых прикрыл, лишив их парламентского иммунитета, начав вешать и сжигать на кострах. Но стоило Николаю II создать Думу, как оказалось, что это вовсе не парламент, а возрожденный институт юродивых. Достаточно прочитать речи Милюкова, Гучкова и прочих господ, чтобы убедиться в этом.
В период большевистского правления Верховный Совет молча поднимал руки, а все речи, коли в них была необходимость, заранее писались в ЦК КПСС и раздавались «депутатам».
Но стоило объявить свободу слова, как в Верховном Совете снова возродился институт юродивых, кликушествующих и брызгающих слюной в радостном энтузиазме от сознания собственной безнаказанности, то есть неприкосновенности. Послушайте Павлова, Константинова, Исакова, Бабурина, Андронова, Саенко и самого «главу представительной власти» — Хасбулатова, и сразу же создается впечатление, что вы попали на Красную площадь во времена Бориса Годунова или, в лучшем случае, царя Михаила Федоровича. Хасбулатов и почти все юродивые, попав к государственно-номенклатурной кормушке прямо из дерьма повседневной жизни рядовых «совков», просто на глазах умирают от кессонной болезни.
Сам «глава представительной власти» въехал в квартиру, в которую в свое время постеснялся въехать не отличавшийся особой скромностью Леонид Брежнев. Покойный генсек почел ее слишком роскошной.
«Юродивые», дорвавшись до номенклатурного корыта, просто ошалели, как от восторга, так и от страха. От страха, что это все можно потерять, если кто-нибудь более толстой задницей оттеснит их от корыта. Более смерти все они боятся перевыборов и принимают все меры, чтобы этого не произошло. Они рады бы превратить депутатские мандаты в пожизненные и наследственные. Они приватизируют ведомственную жилплощадь, устанавливают сами себе чудовищные оклады, и немыслимые в полуголодной стране льготы, покупают по ценам 1990 года (сохраненные специально для них) машины, дачи и прочее имущество. Участвуют в самых темных аферах