КГБ, каким я знал его изнутри. Некоторые штрихи - страница 11

Осмысливая, очевидно, неожиданное предложение, тот долго молчал.

– Ну что ж, предложение дельное, интересное, но не до конца продуманное. Почему же мы все-таки, не оставив немцам Москву, сами потом не сняли эти устройства… жучки? -

Теперь все головы, как по команде, повернулись к докладчику. Он не заставил себя долго ждать:

– Сами не сняли по простой причине – выполнявшие эту работу специалисты давно ушли в действующую армию, на передовую… Кроме них в эти дела никто не посвящался – таковы общие и известные, видимо, американцам требования конспирации. За прошедшие три года некоторые погибли, другие воюют. Вот закончим войну и будем устранять все ее следы… А сейчас какие могут быть к нам претензии?

Ведь эти устройства мы никогда не использовали. – Он лукаво улыбнулся… – Доказать обратное вряд ли возможно. -

Едва заметная улыбка скользнула и по лицу Сталина:

– Вы закончили? Хорошо, какие есть еще идеи?

– Других не оказалось. Тогда все свободны…

На следующий день министр иностранных дел Вячеслав Молотов принял посла Гарримана и вручил ему ответ советской стороны. Инцидент был исчерпан".

Евгений Петрович Питовранов встречался со Сталиным и позже. 5 января 1953 года он был назначен им руководить внешней разведки МГБ СССР. После смерти Сталина Питовранов 5 мая 1953 года Хрущевым был направлен в ГДР в качестве советника этого ведомства. Надо понимать, это была замаскированная ссылка.

Хорошо помню день 14 октября 1964 года. Я находился в читальном зале библиотеки Высшей школы КГБ. Занятия уже закончились, большинство слушателей уехали в общежитие, другие занимались самоподготовкой. Где-то около пяти часов вечера в библиотеку зашел дежурный офицер по школе и срочно просил пройти в большой актовый зал. Собралось несколько сотен человек. На сцену вышел генерал-лейтенант Питовранов и кратко сказал: "Сейчас проходит Пленум ЦК КПСС. Со всех должностей снимают этого дурака. Завтра будет информация в газетах и по радио. Сообщаю, чтобы правильно ориентировались в обстановке". Фамилия не называлась, но все однозначно поняли, что речь шла о Никите Хрущеве.

Как прозорлив был Питовранов! Какую верную характеристику он дал Никите Сергеевичу! Ведь не последнюю роль недальновидное, глупое решение Хрущева (1956год) о выведении партийно-государственной номенклатуры из-под оперативного контроля правоохранительных органов сыграло в создании ситуации, при которой стало возможным появление во главе социалистического государства Горбачева и Ельцина, разваливших великую страну с тягчайшими последствиями для трудового народа.

В отличие от этого политического деятеля Питовранов обладал глубоким умом, всесторонними знаниями, опытом, позволившими организовать качественную подготовку специалистов в школе КГБ. Уделялось внимание не только привитию необходимых профессиональных навыков, но и воспитательной работе с молодыми чекистами. Евгений Петрович Питовранов – герой нашего советского времени.

"Чтобы быть хорошим преподавателем, нужно любить то, что преподаешь, и любить тех, кому преподаешь".

(Ключевский В.О.)

Преподаватели Высшей школы КГБ СССР имени Ф.Э.Дзержинского были нашими друзьями, они любили нас, и они не только качественно преподавали нам свой предмет, но и учили любить профессию, любить людей, любить Родину. Ольга Сергеевна Симонова, как я уже отмечал ранее, приняла нас в эту школу, она и обучала на первом курсе английскому языку. Наша подгруппа состояла из пяти человек. В ещё двух таких же по численности английских подгруппах работали другие учителя.

Перед преподавателем, ведущим занятия на первом курсе, стоит очень серьезная и ответственная задача – привить студентам навыки правильного произношения звуков весьма не легкой для овладения русскими английской речи. Это чрезвычайно трудная работа. Она требует особых знаний и умений. Поэтому и поручается наиболее опытным и подготовленным педагогам. Ольга Сергеевна, как мы убедились, являлась в этом сложнейшем деле профессионалом высочайшего класса.

Ей тогда было 36 лет. Миловидная, темно-русые волосы, с тонкими чертами лица, внимательным взглядом, немного выше среднего роста, стройная, опрятно и строго одетая – такая она осталась в моей памяти. Она была нетороплива, внешне спокойна, основательна. Чувствовалось, что все её действия хорошо продуманы и выверены. А поскольку Ольга Сергеевна вела английский язык, то воспринималась мной как настоящая английская леди, щепетильная, пунктуальная, требовательная и с очень хорошими, я бы сказал, аристократическими, манерами. Все это, по моим ощущениям, способствовало изучению именно английского языка, создавая особый фон. Само собой возникло большое доверие и уважение к ней, желание выполнять все её задания, советы, просьбы и рекомендации так же деловито и точно, как это делала она.