КГБ: приказано ликвидировать - страница 11

.

Здесь надо сказать, что несмотря на заключение Брестского мира, некоторые немецкие политики и военные руководители с весны 1918 года были сторонниками нанесения серьезного военного удара по России, стремясь укрепить внутриполитическое положение в Германии и высвободить войска для наступления на Западном фронте. В ВЧК сразу же ощутили германскую угрозу, но поскольку чекистского аппарата контрразведки еще не существовало, то по указанию Дзержинского были предприняты шаги по его созданию. 28 апреля 1918 года на заседании президиума ВЧК, посвященном отчетам оперативных отделов, заведующий отделом по борьбе с контрреволюцией И. Полукаров, отметив концентрацию контрреволюционных сил вокруг немецкого посольства в Москве, заявил, что для наблюдения «за контрреволюцией, надвигающейся извне, нет соответствующего аппарата». Дзержинский поддержал Полукарова, после чего было решено создать контрразведывательное отделение по немецкому шпионажу.

Точную дату создания контрразведывательного отделения и назначения его начальником Блюмкина установить невозможно по довольно странным причинам, о которых пишет бывший начальник Управления программ содействия ФСБ России генерал-лейтенант А. Зданович:

«В Архиве Федеральной службы безопасности в деле, где сосредоточены протоколы заседания президиума ВЧК, решавшего все основные вопросы ее жизнедеятельности и, естественно, организационные, за протоколом от 20 мая 1918 года следует протокол от 1 октября. Можно было бы посетовать на халатность секретарей-делопроизводителей того времени (отсутствие протоколов наблюдается и в первые месяцы работы ВЧК), но чтобы исчезли документы за четыре с лишним месяца — это просто невозможно. И каких месяцев — данный период отмечен не только созданием контрразведки, назначением Блюмкина, но и такими исключительно важными для истории нашей страны событиями, как убийство германского посла графа Мирбаха, левоэсеровский мятеж, аресты союзнических дипломатов, включая Локкарта, убийство руководителя Петроградской ЧК Урицкого, покушение на жизнь председателя СНК Ленина, объявление вслед за этим красного террора»[17].

Между тем назначение 18-летнего Блюмкина начальником отделения, работу которого сам Дзержинский считал одним из важнейших направлений деятельности ВЧК, выглядит довольно странным. Более естественным было бы назначить на этот пост старого большевика, члена коллегии ВЧК Д. Евсеева, имя которого очень часто упоминается в протоколах заседаний президиума ВЧК в связи с рассмотрением вопросов об организации контрразведывательной работы. Однако не следует забывать о том, что Дзержинский был противником Брестского мира и изменил свою точку зрения в самый последний момент. Кроме того, трудно предположить, что он не знал или, во всяком случае, не догадывался о взятом левыми эсерами курсе на проведение актов террора против немецких представителей в России с целью срыва мирного договора с Германией. Поэтому его вполне устраивала кандидатура неуравновешенного, склонного к эпатажу мальчишки Блюмкина, который наверняка беспрекословно станет выполнять все решения своего ЦК, с политикой которого в отношении Германии Дзержинский был вполне солидарен. Об этом говорит и тот факт, что давая показания 8 мая 1919 года Особой следственной комиссии, Блюмкин однозначно заявил:

«Вся моя работа в ВЧК по борьбе с немецким шпионажем, очевидно, в силу своего значения проходила под непрерывным наблюдением председателя Комиссии т. Дзержинского и т. Лациса. О всех своих мероприятиях (как, например, внутренняя разведка в посольстве) я постоянно советовался с президиумом Комиссии, с комиссаром по иностранным делам т. Караханом (в действительности — заместителем наркома Г. Чичерина — авт.), председателем Пленбежа[18] т. Уншлихтом»[19].

Став начальником отделения (не ранее 20 мая), Блюмкин сразу же развил бурную деятельность. Прежде всего он приступил к подбору сотрудников. При этом (на это следует обратить особое внимание), по утверждению М. Лациса, «Блюмкин набирал служащих сам, пользуясь рекомендацией ЦК левых эсеров. Почти все служащие его были эсеры, по крайней мере, Блюмкину КАЗАЛОСЬ (выделено нами — авт.), что все они были эсеры»