КГБ в Англии - страница 58

После трехнедельного отсутствия АРНО возвратился. Из рассказов МАДАМ, со слов РОЛАНДА, явствует, что все подробности его пребывания там досконально известны ФО, включая содержание писем ГАНСА, телефонные разговоры, пересылку денег в письмах. В последнем письме, например, АРНО приглашают за границу».

«Лица, так или иначе имевшие отношение к АРНО, были подвергнуты допросу. К этому времени относятся резкие отзывы об АРНО со стороны напуганных допросом бывших его собутыльников и друзей. МАДАМ с возмущением отмечала особое усердие, проявленное при этом ТОММИ и ШЕЛЛИ, договорившихся даже до того, что МАДАМ надо арестовать как соучастницу АРНО».

Рассказ МАДАМ о том, что происходило «по другую сторону» дела АРНО, представлял для разведки несомненную ценность. Он подтверждал даже в деталях то, что было известно Быстролетову и Базарову. В приписке к письму с изложением беседы с МАДАМ Быстролетов отмечает:

«Поскольку мы по уши увязли в этом деле, картина получается исключительно отчетливая, вплоть до капель пота на сером от страха лице АРНО. Мы эти капли видели в июльские дни в Лондоне, когда АРНО возвращался из ФО. РОЛАНД же наблюдал эти выступавшие на лице капли пота у АРНО при подсаживании к столам с документами в подвале ФО».

Быстролетов и Базаров, да и Центр испытывали огромное удовлетворение оттого, что следствие Форин Офиса вышло на «немцев», но вовсе не на советскую разведку. В этом, собственно, и заключалась одна из задач нелегалов — ввести противника в заблуждение относительно национального флага разведывательной службы. В немалой степени этому способствовало и то, что следствию так и не удалось допросить АРНО. Кроме того, отношения в треугольнике МАДАМ — ГАНС — АРНО были выстроены Быстролетовым столь искусно, что даже жена АРНО верила в немецкую версию и не могла выдать дорогого ее сердцу «венгерского графа», оказавшегося, как и ее муж, в зависимости от злодея де Винчи. «МАДАМ ничем не усложнила ситуацию, писал Быстролетов. — Затраченные на нее труды в значительной мере оправданы. Связь с ней сохраняется и на будущее».

Трагический конец АРНО не был неожиданным для знавших его как с той, так и с другой стороны. Добровольный заложник алчности и пьянства — пороков, подпитывающих друг друга, — был обречен на плохой конец. Уволив АРНО с работы без пенсии, Форин Офис умыл руки раньше, чем Быстролетов, настойчивость которого в достижении поставленной цели, наверное, продлила на несколько месяцев жизнь, точнее, физическое существование АРНО. Быстролетов сошел со сцены только тогда, когда все возможности были исчерпаны и риск уже граничил с безрассудством. И все же одно обстоятельство, о котором ни Быстролетов, ни Базаров скорее всего не подозревали и о чем они узнают от МАДАМ, в значительной степени способствовало тому, что дело АРНО продолжалось столь долго, а исход его оказался более благоприятным для группы Быстролетова, чем мог бы быть в условиях постоянной угрозы провала. Выслушав рассказ МАДАМ, Быстролетов сообщал в Центр:

«Только в английских романах все у Интеллидженс Сервис идет так очаровательно гладко, концы сходятся с концами и Товеровская башня (Тауэр. — О.Ц.) беспощадно проглатывает прикоснувшихся к тайнам Британской империи. Мы отлично понимали, что можем угодить в негостеприимную башенную обстановку (см. мои письма от начала июля с.г.) — это в том случае, если бы Ванситтарт не побоялся вынести сор из избы и передал дело не в руки РОЛАНДА и другого такого же Пинкертона… а в руки специалистов из Адмиралтейства или Скотленда.

Но, по словам РОЛАНДА, такого дела ФО не помнит уже 300 лет (при тамошних порядках такое «запамятование» возможно, и Ванситтарту, видимо, было нежелательно, чтобы этот 300-летний срок пришелся на его секретарствование в 1933 году».

Утрата АРНО и связанный с этим риск провала вовсе не охладили наступательный пыл Быстролетова. Напротив, теперь он знал обстановку и нравы в Форин Офисе, что называется, из первых рук, знал, что чопорные и внешне неприступные обитатели Уайтхолла подвержены тем же страстям, что и простые смертные грешники, и, может быть из-за необходимости соблюдать приличия своего класса, даже в большей степени. К этому времени начала принимать осязаемые формы разработка ШЕЛЛИ, и Быстролетов с присущим ему упорством решил довести ее до успешного завершения. В Англии, однако, ему появляться было крайне нежелательно…