КГБ в Англии - страница 67

Но к моменту получения письма из Центра МАНН уже отправил КУПЕРА на встречу с ШЕЛЛИ для решительного разговора. Отчет об этой встрече тем не менее пришлось писать Быстролетову:

«Выслушав Купера, ШЕЛЛИ заявил, что это либо директор банка умом тронулся, либо это чисто разведческая операция, так как только разведчики сначала щедро занимают тебе деньги, а потом требуют секретных сведений и грозят скандалом. Однако ШЕЛЛИ не испугался: он заявил, что готов немедленно начать выплату долга, обещал найти КУПЕРУ людей, знающих политическое положение в Германии (из Интел. Сервис), но давать материалы наотрез отказался. «Поддаваться шантажу не следует, — заявил он, — тем более что в суд они не пойдут: у них ничего нет на руках против нас, — деньги же я возвратить согласен». В общем, со слов КУПЕРА получалось, что ШЕЛЛИ считал себя в полной безопасности и беспокоился только за КУПЕРА».

Положительным моментом во всей этой истории было лишь то, что ШЕЛЛИ ни в коей мере не заподозрил КУПЕРА, видимо, мастерски игравшего свою роль. Во всем остальном поведение ШЕЛЛИ свидетельствовало лишь о том, что сотрудники Форин Офиса прошли хорошую профилактику под руководством контрразведки. Вряд ли ШЕЛЛИ до этого сталкивался с иностранной разведкой, чтобы суметь распознать методы ее работы, — признаки таковой могли быть только вбиты ему в голову своей же собственной службой безопасности, вполне возможно, по свежим следам дела АРНО. Вместе с тем очевидно, что он заподозрил неладное еще в конце августа, когда отказался от дальнейшей работы. По мнению Быстролетова, это могло совпасть с очередным инструктажем по вопросам безопасности, в связи с делом АРНО.

Быстролетов в качестве варианта еще одной попытки давления на ШЕЛЛИ чисто гипотетически рассматривал в письме в Центр возможность своей встречи с ним лично. Можно предположить, что он смог бы нагнать страху на англичанина. Но Быстролетов сам же отказался от этой затеи: «…Ясно, что новой, солидной линии на шантаже не построишь, скандал же может лишь спугнуть сотрудников и друзей ШЕЛЛИ, с которыми работают другие наши вербовщики, — писал Быстролетов, добавив при этом: — Мне, как работающему на линии ШЕЛЛИ, крайне тяжело признаться в досадной осечке, но тем не менее я это делаю…»

Однако Быстролетов не был бы Быстролетовым, если бы закончил письмо на признании неудачи, и он продолжает: «…и полагаю, что вы одобрите установку, данную мною КУПЕРУ: он едет на ОСТРОВ и принимается за МАГА…»

Впервые МАГ упоминается в переписке нелегальной группы Дмитрия Быстролетова в письме в Центр от 8 октября 1934 года. Основываясь на докладе КУПЕРА, он сообщал в Москву:

«В Женеве КУПЕР познакомился с шифровалыциком Кингом. Ему около 50 лет, он ирландец. Жил десять лет в Германии и говорит по-немецки прекрасно. Живой и любознательный человек, неглупый, образованный. Резко выделяется на фоне англичан, напыщенных дураков, своей интеллигентностью. Любит музыку и знает ее, а также увлекается театром… Весьма эксцентричен. Увлекается магией и фокусничеством».

Помимо того, что Кинг был шифровальщиком, он облацал еще целым рядом «достоинств», весьма привлекательных с точки зрения разведки. Со слов КУПЕРА, Быстролетов писал, что Кинг «крайне нуждается в деньгах, так как на небольшое свое жалованье содержит себя, взрослого сына-студента и помогает жене», что «по службе, несмотря на солидный стаж, его не продвигают (из-за ирландского происхождения)», что он «очень любит выпить, особенно за чужой счет или в долг», что «как ирландец, не любит англичан, легко сближается с иностранцами». Если добавить к этому, что Кинг «высоко ценит КУПЕРА-художника» и «они даже выпили на брудершафт», то складывались все предпосылки для начала его агентурной разработки. «В дальнейшем будем называть его МАГОМ» — так завершил свое сообщение в Центр Быстролетов.

Однако тесное оперативное пространство, на котором работал КУПЕР — Женева, Лондон, — и узкий круг следивших друг за другом шифровальщиков Форин Офиса, а также неясность на тот момент в отношениях с ШЕЛЛИ не позволяли заняться разработкой Кинга. «Хотя у КУПЕРА сложилось впечатление, что его прибрать к рукам легче, чем ШЕЛЛИ и даже ТОММИ, — делился своими соображениями с Центром Теодор Малли, — мы запретили ему даже думать об этом».