Килограмм - страница 5

Вскоре в дверь позвонили. Сашка выключил воду (Настя тем временем успела затихнуть) и пошел в прихожую — открывать. За дверью обнаружился Звягин: изрядно навеселе, с красным довольным лицом и слегка взлохмаченной прической. «Зря позвал, — решил Сашка. — А может, не зря?»

— Ну и видок у тебя, — сообщил Звягин. Сашка отступил в прихожую, пропуская друга.

— Там… картина, — промямлил он. Ему очень хотелось все рассказать, но рассказывать было страшно. От напряжения даже голова пошла кругом. Звягин прошел в комнату, как был, в обуви; остановился перед Настей. Та сделала кокетливый реверанс и сказала:

— Здравствуйте. Меня Настей зовут, а вас?

Звягин потер подбородок, немного откинулся назад, прищурился и стал разглядывать Настю. Та смутилась. Звягин приблизил лицо к ее лицу, так, что она отшатнулась. Потрогал зачем-то пальцем драпировку на постели.

— Эй! — возмущенно воскликнула Настя.

Звягин сделал шаг назад и в сторону, чтобы рассмотреть картину под углом. Потом обошел вокруг мольберта, щелкнул по нему пальцем и сказал:

— Хороша!

Сашка выдохнул.

— Спасибо, — сказала Настя смущенно. — Саша, что ж ты нас не знакомишь?

— Нормально все с ней? — спросил Сашка отрывисто.

Звягин пожал плечами.

— По-моему, лучше не сделаешь.

— Вау, — восхитилась Настя.

— Ничего странного не замечаешь? — спросил Сашка слабым голосом. Все-таки у него до последней минуты оставалась надежда на… ну, не на чудо, конечно, а так, что всё как-нибудь объяснится и разрешится само собой. Но Звягин покачал головой:

— Ничего странного, отличная вещь. На килограмм потянет. А что?

— Кто это — вещь? — возмутилась Настя. — Это я — вещь?

— Неважно, — сказал Сашка, отводя глаза. — Забудь, проехали.

— Вы про что вообще? — посерьезнев, спросила Настя. — А? Ребята? Какой килограмм? Килограмм чего?

Звягин поморгал, потом оскалился, несильно ткнул пальцем Сашку в живот и сказал:

— Да понял я, куда ты клонишь. Я с самого, понимаешь, начала понял. Как услышал твой голос, так сразу понял. Готов?

— А?! — в ужасе спросил Сашка.

— Гото-ов, — прогудел Звягин и притиснул Сашку к широкой груди. — Готов, старик! Давай, заворачивай свою красотку, и пошли.

— Куда это? — удивилась Настя.

— Э-э… — начал было Сашка, но Звягин перебил:

— Давай, давай, я же вижу, как ты извелся. Сам худой, глаза дикие. Спать-то не спишь совсем, небось?

Сашка беспомощно кивнул.

— Да, — продолжал Звягин тоном умудренного жизнью бродяги, — всё знакомо, всё по себе знаю. Не спишь, ночами вкалываешь, света божьего не видишь… Ты ее сколько писать будешь? Еще год? Потом еще два? А потом чего, переписывать станешь? Пойдем, перед смертью не надышишься.

— Что, сегодня? — спросил Сашка. «Не хочу, — подумал он. — К уроду… не хочу».

— А, денег нет? — по-своему понял Звягин. — Не страшно, у меня есть, потом отдашь. Давай, выпьем на дорожку, и двинем.

— Дрон, — сказал Сашка, — послушай…

— Забей, — сказал Звягин и достал из кармана плоскую бутылку, уже изрядно початую. Сашка покорно принял бутылку и отвернул крышку.

— Алкоголики, — с отвращением сказала Настя. — Не хотите разговаривать — и не надо.

«Хуже точно уже не будет», — подумал Сашка и приложился к горлышку.

— Во! — одобрительно сказал Звягин. Настя промолчала. Сашка, обжигаясь, сделал глоток и вернул бутылку. Сквозь навернувшиеся слезы он увидел, что Настя приняла прежнее положение: она снова лежала на кровати, устремив подчеркнуто безразличный взгляд в пустоту. Звягин булькнул, заперхал и долго не мог отдышаться.

— Ну? — спросил он наконец, наливаясь киноварью. — Что х'тел сказать-то… старшему… кхе… товарищу…

Сашка еще раз посмотрел на Настю. «А что, — пронеслось у него в голове, — одним махом все проблемы решу. Может, это я и впрямь переработал. А так… и от картины избавлюсь, и на самый главный вопрос ответ узнаю. Может, она и не весит ни черта. Может, мне вообще не надо этим всем заниматься. Брошу писать, стану нормальным человеком».

— Так, — сказал он. — Ерунда. Спасибо, что приехал.

— Мелочи, — сказал довольный Звягин и снова присосался к бутылке.

«Пить ни капли не буду больше, — подумал Сашка, внимательно глядя на Настю. — И курить точно брошу. И колеса… глюки сами собой пройдут… авось…»