Кинхаунт - страница 14

Каких только выходок я только не насмотрелся за годы, прошедшие с момента падения монархии. Утратить общественный статус — хуже, чем выйти на пенсию. По всей стране толпы аристократов, обезумевших от разрыва шаблонов, творили разные чудеса — то раздавали имения благотворительным фондам, то уходили в монастыри, то грабили банки или объявляли независимость своих маленьких княжеств от Республики, чтобы через пару часов пасть во время штурма спецназом.

Как бы то ни было, ради ее волшебного голоса я готов поучаствовать в каком-нибудь маленьком безумстве.

Заварив чашку можжевелого чао, я зашел в сеть охотников, где мне сразу попался «Кинхаунт. Полный определитель флоры и фауны». Скачав его, я удержался от соблазна вступить в разговор с «проводниками», предлагавшими «безопасный маршрут к затерянным сокровищам всего за пятьсот баунтов», не стал тратить время и на загадочные сообщения типа «Кинхаунт, полная 700, сокращенная 300», и быстро выяснил — охотники живут продажей своих трофеев.

«Роко, рогатый череп, самец 45х50х24 см. 800 баунтов».

«Живые синие птицы, самцы и самки. 2000 — 500 бантиков. Частникам не лезть».

«Личинки стрекозона, живые (пахнут), инкубатор, срок — около 10 октября, 300–400 синих бумажек».

На этом фоне какая-то «пахучая чешуйка» за пятьдесят баунтов казалась просто подарком, и я едва удержался от того, чтобы купить ее.

Весь этот бизнес был абсолютно нелегальным. Смелые парни охотились за дикими животными, а Управление охраны редких видов животных охотилось на смелых парней.

Засигналил фон. Я глянул на экран — это звонил Крёз. Он, видимо, уже проснулся и теперь звонил из своей комнаты, находившейся за стенкой — вместо того, чтобы зайти, или хотя бы заорать. Это означало, что он не в духе. Слишком долго спал, или слишком мало спал, или видел плохой сон, или видел слишком хороший сон, по сравнению с которым реальность оказалась мерзкой черно-белой картинкой — настроение Креза менялось часто, как направление ветра. Неизменными оставались лишь три координаты — «кир, чувихи, валить».

— Ну что, как дела, землйячок? — неожиданно вкрадчиво он. — Нашел работу?

Судя по шуршанию бумаги, он уже листал свою любимую утреннюю газету «Зори Курутса». А судя по словечку с айзерским акцентом, он был в приподнято-ядовитом настроении.

— Мне везде отказывают, — ответил я благородно дрогнувшим голосом, — из-за моего высокого происхождения.

— Ну так может тебе стать королем?

Я задумался.

— Ты шутишь? — спросил я прямо.

— Нет. Тебе же нужен какой-то источник дохода. Я подумал, если тебя не берут на работу, может тебе просто стать королем. Сразу накидают башлей, выше крыши.

— Гранат мне накидают, выше крыши, — обиделся я.

— Зря ты не читаешь газет по утрам, — хмыкнул Крез в трубку и выключил связь.

Какая муха его укусила?

Наспех договорившись о встрече с одним охотником, я надел на руки и ноги защитные щитки, вышел из дома и направился к гаражу, традиционно отметив про себя, что надо бы постричь и полить цветы, иначе скоро за ними сможет притаиться целая армия айзеров. Традиционно мрачный с утра Крез уже ждал за рулем своего «корда», пыхтя традиционным уизоном натощак.

— Поехали. Ты чего такой недовольный? — традиционно спросил я, традиционно подходя к его машине.

— Садись, — традиционно буркнул он, традиционно не глядя, и традиционно открыл дверь.

Я нетрадиционно усмехнулся, развернулся и прыгнул в свой слегка запылившийся «лимо».

Крез посмотрел на меня — за одну секунду в его глазах удивление сменилось на ревность и перешло в ярость — ведь я нарушил традиции.

Чуя недоброе, я первым вылетел из гаража, открыв ворота бампером, и почти уперся в загородивший проезд бронемобиль полиции, чудом успев затормозить в последнем метре от него.

Однако у Креза, рванувшего было за мной, чуда в запасе не оказалось — он не успел затормозить и тычком своего бампера помог мне преодолеть этот последний метр.

Я глухо ткнулся в бронемобиль. Из него вывалился уже знакомый мне сержант. На его, гм, лице грубыми мазками была изображена радость.

Встав рядом с моей дверью, он достал из кармана свой планшет и стал на нем печатать — одним, зато толстым, как дубинка, пальцем.