Кинхаунт - страница 29

Мы несколько напряглись.

— Пйят тысйач! И цацку! Завтрйа! Здйес! Или вам обоим конйец! Завтрйа вэчйером дйенйег нйе будйет, я вас всйех завалйю! И тебйа, и тебйа!! Понйатно? Я здйесь хозйяин! Я!!! АААА!!!!!! Я вас всйех…

И Кройн сказал такое слово, которое мгновенно определило дальнейший ход событий.

Загремели отодвигаемые кресла — со всех сторон начали вставать оскорбленные курутсяне, до сих пор только с интересом наблюдавшие драку.

— Че-о-о-н-на-а-а?! (Что?! — др. курутсянский).

— Че-у-казза-а-ааа-н-на-а-а?! (Что ты сказал? — др. курутсянский).

— Ип-поэл-наа-а-а-а?!.. (Я не понял вас… — др. курутсянский).

— Ии-ссэа-н-на-а-а, ззёо! (Иди сюда, нехороший человек! — др. курутсянский).

На другом конце ресторана начали вставать айзеры.

— Аче-е-н-на-а-а?!.. (А в чем дело? — др. айзерский).

— Щща-я-н-на-а-а-с-с-е-о-о!.. (Я намерен потребовать у вас удовлетворения! — др. айзерский).

Из одного угла зала в другой пролетел стул, кувыркаясь и сшибая блюда со столиков. В ответ ему полетела бутылка и с глухим стуком врезалась в чье-то тело, сказавшее низким мужским голосом «ой».

То, что оба предмета попали не по адресу, никого не смущало — это была лишь увертюра к начинающейся симфонии.

Оценив обстановку, Кройн сосредоточился на мне, его глазки вдруг ушли еще глубже внутрь, практически скрывшись из видимости. Я понял, что это дурной знак.

Активация боевы…

Крез встал, громко отодвинув кресло, и рядом с ним тут же выросли два полностью боеготовых айзера. Я остался сидеть, решив, что это будет отправная точка моей стратегии.

Вместо ожидаемого мной долгого и предсказуемого замаха кулаком в лоб Кройн вдруг пнул мое кресло, и я вместе с ним полетел прочь с такой силой, словно в нас обоих врезался товарный поезд, и прекратил движение только благодаря соседнему столу, за которым сидели двое здоровенных курутсян. Вследствие некорректного приземления я упустил из виду следующие три секунды происходящего, и когда встал, моим глазам представилась феерическая картина — уже полресторана схватилось в яростном рукопашном бою посреди разлетающихся во все стороны обломков мебели, верченых почек, падающих и атакующих тел и брызг кира.

Издав ради бодрости собственного духа дикий, душераздирающий вопль, я ринулся в гущу сражения, принимая и раздавая удары по хохластым головам и телам их хозяев.

Курутсян было больше, и мы начали побеждать. Айзеров хватали, бросали, ловили, давили, сминали, рвали, кидали, пинали, били, топтали. Им выворачивали руки, давали пинка, срывали одежду, били лбами об столбы, ставили подсечки и подножки. В конце концов, ими разбивали мебель и полировали пол, а также размазывали многочисленные блюда. А еще об их головы разбивали бутылки, благодаря чему в воздухе стоял нескончаемый шум, как будто стадо слонов неслось по морю стеклянных хлопушек.

Кройн исчез, и его телохранители перешли в бегство, а вслед за ними и их единоплеменники.

Едва за ними захлопнулись двери, как собравшиеся ощутили свое духовное и боевое единство, что выразилось в восторженном реве, в котором потонуло все.

Креза и меня немедленно изловили, как зачинщиков и виновников народного праздника, и отпустили лишь после того, как вдоволь покидали вверх с криками «клэ-о». Причем мне удалось пару раз отжаться от потолка ресторана.

Один раз не удалось.

Естественно, что следующим шагом стало совместное возлияние. Из-за обилия новых знакомых оно протекало для нас несколько быстрее, чем хотелось бы — каждый считал своим долгом угостить героев за свой счет. Отказ был бы оскорблением, совершенно немыслимым в такой ситуации.

В результате через полчаса я, совершенно пьяный, вдруг обнаружил себя на столе толкающим какую-то политическую проповедь.

— В полутемном зале, озаряемом светом тысячи свечей, — орал я в полной тишине, из которой мне навстречу сверкали горящие глаза пьяных курутсян, — благородные офицеры… наслаждались заслуженным покоем! Они наслаждались завоеванным ими миром! Они возвращались из космических битв, зная, что дома их ждет почет… и уважение! Что их жену не обидит банда пьяных айзеров, и что благодарное государство на всю оставшуюся жизнь… обеспечит тех, кто стал инвалидом, защищая его! Мы жили в красивом мире! В мире, полном красоты и смысла! А что теперь? Теперь солдаты, сгоревшие ради этих жирных бюрократов… оказываются на помойке! И никто за это не отвечает! Потому что те, кто отвечал за свои слова, были преданы и уничтожены! Обмануты и убиты! Арестованы и… сосланы! Пока мы хлопали ушами, горстка предателей, лжецов и… — я замялся, подбирая слова, — … и ублюдков… украла у нас власть!