Кирилл Обломов и его невероятные миры - страница 32

Словно сквозь вату слышу.

— Ты, это, подруга, поаккуратнее с Кирой, — это тревожится Катя.

— Конечно соблазнов много, — звучит искренний голос Альмины, — но не буду пользоваться беспечностью доверчивого мальчика.

От звуков её голоса я задрожал, ловлю каждое слово, хочется весь мир бросить к маленьким ногам, весь трепещу и горю желанием.

Рядом хохотнул Игнат:

— Кирюха, смотри, из штанов не выпрыгни.

— Ты ничего плохого не сделаешь? — пискнул Витя.

— Может, развяжешь верёвку, пока не поздно? — словно издалека звучит голос Юры.

— Это он сделать не в силах, — шевельнулись губы у Альмины и меня, словно пронзило током, желание, что-то для неё сделать становится невыносимым.

— Приказывай! — взмолился я.

— Что ж, — вздыхает девушка, — принеси мне воды.

Какое счастье! Я сейчас принесу ей воды! Она утолит жажду! Не в этом ли смысл всёй моей жизни! Бросаюсь к графину с водой, поспешно наливаю в стакан, едва не расплескав всю воду, и невероятно счастливый несусь к ней.

— Спасибо, — берёт у меня стакан с водой и вздыхает и … словно пелена спадает с глаз, цепкие лапки неведомого зверька отпускают мою руку, с удивлением осматриваюсь.

Игнат хохочет, хватаясь за живот, посмеиваются и Витя с Юрой, лишь Катя выглядит сердитой.

— Теперь верёвочка твоя. Прежде, чем совершить волшебство, хорошенько подумай, — Альмина строго глянула мне в глаза.

— Сильная вещь, — пробормотал я, испытывая некоторую неловкость от того, что вёл себя как клоун.

— Ты даже представить не можешь сколь могущественная она. Нет таких сил, способных отменить это волшебство, лишь Волшебная Книга о Начале и Конце Мира способна это сделать. А это дудка-самогудка, — Альмина обтёрла её о платок и взмахивает как дирижерской палочкой, — вещь тоже хорошая и не простая. Кто у нас умеет дудеть?

— У меня в детстве дудочка была, — сказал и моментально краснеет Витя.

— Тогда она для тебя, — смеясь, передаёт она ему невзрачную трубочку.

— У тебя хоть слух есть? — одаривает его насмешливым взглядом Игнат.

— А здесь он не нужен, невозмутимо говорит Альмина, — можно всё, что угодно выдуть из неё, даже поросячий визг, и в радиусе пяти метров все существа пустятся в радостный пляс и остановиться не смогут. За это время можно тихонечко сделать ноги. Так что, вещь тоже серьёзная.

— Ух, ты, подудеть можно? — обрадовался Витя и уже тянет её в рот.

— Тихо ты, право как ребёнок! Это волшебная вещь, нельзя с ней баловаться! — урезонила его Альмина и этим ещё сильнее вогнала засмущавшегося мальчика в краску. — А это Костяной гребень, считается недоброй вещью, но весьма полезный в хозяйстве. Катюша, это тебе, — Альмина осторожно протягивает ей странный предмет. Великой древностью веет от него и действительно вызывает различные опасения.

— А для чего он? — Катя не торопится его брать, с настороженностью смотрит в угольно чёрные глаза Альмины.

— Бери, просто держать в руках, беды не будет. А вот если воткнуть его в волосы, он мгновенно усыпляет любого, но одновременно и продлевает жизнь. Пока он в волосах, невозможно умереть ни от болезней, ни от самых страшных ран, и любое другое волшебство действовать не будет. Самостоятельно проснуться невозможно — нужно чтобы кто-то вытянул гребень из волос.

— Неужели это правда? — Катя осторожно принимает его из рук Альмины.

— Случайно сама не причешись. Если нас рядом не будет, заснёшь навечно … если конечно кто-то не догадается когда-нибудь, через века, вытащить гребень.

— Какой ужас! — вздрагивает Катя.

— Так берёшь его или нет? — прищурившись, смотрит на неё Альмина.

— Конечно беру. Спасибо предупредила, что расчёсываться нельзя. А то я свою расчёску выронила, точно причесалась бы.

— Хочу на будущее всех предупредить, волшебные предметы требуют к себе величайшего почтения и осторожности, — строго говорит Альмина.

— А мне, что дашь? — не выдерживает Игнат.

— Тебе? Надо подумать, — Альмина выгребает целый ворох различных вещей, глядя на которые, можно подумать, что это сокровища какого-нибудь бомжа. Всё затёртое, пыльное, в дырах.

— Обновку хочешь мне предложить? — криво усмехается Игнат.

— Ты прав. Вот … сапожки … вроде как раз по твоему размеру, — Альмина их встряхивает и чихает от взвившейся в воздух пыли.