Кислый виноград. Исследование провалов рациональности - страница 20

. Более фундаментальным мне представляется то обстоятельство, что выраженные предпочтения, порядковые или количественные, – очень шаткое основание для теории общего блага по двум причинам, которые я сейчас укажу. (Проблему того, что от индивидуальных предпочтений требуется быть рациональными только в слабом смысле, я отложу до следующего раздела.)

На самом деле предпочтения никогда не бывают «данными» в том смысле, что их можно наблюдать напрямую. Для того чтобы служить исходными данными процесса коллективного выбора, они прежде должны быть выражены индивидами. Выражение предпочтений – это действие, которое предположительно направляется самими этими предпочтениям[69]. Далеко не очевидно, что индивидуально рациональное действие будет выражать предпочтения как они есть. Некоторые способы агрегирования предпочтений таковы, что индивидам может быть выгодно выражать ложные предпочтения, то есть исход для истинных предпочтений индивида будет лучше, если он не будет выражать их правдиво. Условие защищенности механизмов коллективного выбора от стратегий предназначено для того, чтобы исключить такую возможность. Однако оказывается, что системы, в которых честность всегда приносит выгоду, крайне непривлекательны в других отношениях[70]. Тогда нам придется иметь дело с возможностью, что даже если мы требуем, чтобы общественные предпочтения являлись коллективно рациональными (или оптимальными по Парето, говоря языком теории) с учетом выраженных предпочтений, они могут и не быть таковыми с учетом реальных предпочтений. Защищенность от стратегий и коллективная рациональность опираются друг на друга; а поскольку кажется, что первая должна обрушиться, значит, что, скорее всего, рухнет и вторая. Действительно, становится очень трудно защищать идею, что результат механизма коллективного выбора каким-то образом представляет общее благо, если есть вероятность, что все предпочитают некий иной исход.

Амос Тверски указал еще на одну причину, по которой выборы – или выраженные предпочтения – не во всех случаях могут считаться представляющими реальные предпочтения[71] Когда человек делает выбор, он сам или другие люди могут в дальнейшем считать, что он несет за него ответственность. В частности, он может сожалеть о рискованных решениях, которые ex ante казались совершенно рациональными, когда стали ошибочными ex post. Предвосхищая сожаления, человек может выбрать ставку с меньшей ожидаемой ценностью, если неопределенность тем самым устраняется или же сокращается. Тогда выраженные предпочтения, говоря словами Сержа Кольма, становятся «зависящими от возможности»[72]. Это, естественно, нарушает условие о независимости нерелевантных альтернатив – не в отношении реальных предпочтений, а в отношении предпочтений, которые люди решили выразить, являющихся единственно доступными нам предпочтениями. В главе III более подробно излагается тезис о том, что в важном классе случаев реальные предпочтения могут также зависеть от множества допустимых решений – что является еще одним поводом скептически относиться к нормативной силе теории коллективного выбора.

Слабая теория коллективной рациональности основывается на слабой теории индивидуальной рациональности: индивидуальные предпочтения, служащие исходными данными для общественного выбора, должны в ней обладать лишь свойствами формальной непротиворечивости, о которых говорилось в I.2. Теперь я хочу рассмотреть возражение, что понятая таким образом политика может оказаться в ситуации из разряда «ерунда на входе, ерунда на выходе», если индивидуальным предпочтениям не хватает сущностной рациональности.

В рамках теории общественного выбора и связанных с ней подходов[73] коллективная рациональность состоит в согласовании или агрегировании индивидуальных предпочтений, то есть она призвана мешать индивидам ставить друг другу подножки или выбрасывать мусор друг у друга на заднем дворе. Сущностная рациональность индивидов, равно как и моральность их предпочтений, никогда не проблематизируется. Без сомнения, есть веские основания не ставить их под вопрос. Теория общественного выбора зиждется на посылке о суверенности гражданина, как и экономика благосостояния – на посылке о суверенности потребителя. Государство – в первую очередь государство граждан. У них вполне могут иметься предпочтения, которые философ нравов сочтет эгоистическими, враждебными, разрушительными, конформистскими или преходящими, однако с его стороны было бы недопустимой цензурой ограничивать их в выражении предпочтений. Согласно этому доводу никто лучше самих индивидов не знает, что для них есть благо, и оно проявляет себя в их предпочтениях. Стало быть, единственная задача государства состоит в создании механизма, позволяющего индивидам выражать свои предпочтения в отношении целого ряда общественных устроений, а не только в отношении множества вариантов, которые входят в частную сферу их действий. Такой механизм в итоге работает более или менее удовлетворительно. Проблемы, о которых говорилось в конце предыдущего раздела, предположительно могут воспрепятствовать реализации коллективной рациональности. Но нельзя обосновать иной порядок принятия социальных решений. В частности, будет неоправданно игнорировать предпочтения конкретных людей или предпочтения некоего типа.