Китай: страницы прошлого - страница 51
В провинции Шаньдун жил некий Чжоу. Он с особым почтением относился к своей матери. Однажды у нее на ноге появился большой нарыв, до того болезненный, что невозможно было терпеть. И днем и ночью несчастная женщина плакала и стонала. Сын предлагал ей разнообразные угощения и приносил всякие лекарства. Он так заботился о матери, что сам забывал о сне и еде.
Прошло несколько месяцев, а матери все не становилось легче. Чжоу совсем потерял голову. Однажды он увидел во сне покойного отца. Отец сказал ему: «Мать больна. Хорошо, что ты так заботливо ухаживаешь за ней. Только если не смажешь ее рану человеческим жиром, она не выздоровеет. Ты напрасно беспокоишься и страдаешь».
Чжоу проснулся и удивленный встал с постели. Затем он взял острый нож и отрезал на своем теле кусок мяса. Особой боли Чжоу не почувствовал. Тотчас же он наложил себе на рану полотняную повязку. Кровь не текла. Потом Чжоу поджарил свое мясо, вытопил из него жир и смазал больное место у матери. Боль в ноге мгновенно прекратилась. Мать радостно спросила: «Что это за лекарство, которое так хорошо помогает?» Чжоу не сказал правды, чтобы не волновать мать. Она вскоре выздоровела. Чжоу обычно закрывал пораненное место, так что даже его жена ничего не замечала. От раны в боку остался лишь большой шрам величиной с ладонь. Когда жена настойчиво стала спрашивать, что это за шрам, Чжоу все ей рассказал.
Таким образом, умерший отец, не забывший о родном семействе, дал единственно верный совет, как исцелить тяжелый недуг вдовы.
Культ предков создавал многочисленные сложности в обыденной жизни верующих. Часто возникали самые разнообразные ситуации, когда люди боялись решить тот или иной житейский вопрос без совета усопшего предка. Этим, естественно, с выгодой для себя пользовались всякого рода прорицатели.
Предсказания совершались, как правило, в темное время. Чтобы добиться связи с духом, медиум (посредник между живыми и мертвыми) должен был войти в транс. Этим делом занимались и женщины.
В новеллах китайского писателя Пу Сунлина (XVIII в.) имеется следующее описание «работы» прорицательницы.
«Женщина, которая шаманит, надевает на себя короткую юбку. Затем она подгибает одну ногу, а на другой подпрыгивает, как фантастическая одноногая птица шан-ян. Ее поддерживают два человека, схватив под руки справа и слева.
В это время некоторые из присутствующих в помещении бьют в бубны, производя громоподобный грохот. Звуки бубнов — бум! бум! бум! — оглушают людей.
Шаманка все время издает беспорядочные звуки, похожие на пение песни и на чтение молитвы.
Речь ее то отрывиста, то льется беспрерывно. Слова без созвучий, но произносятся нараспев. Рот женщины то открывается, то закрывается. Вылетающие из него слова смешиваются со звуками бубнов, так что трудно разобрать, что она произносит.
После того как женщина опустит голову на грудь и начинает исподлобья поводить глазами, она уже не может стоять без посторонней помощи. Если ее не поддерживают, то она падает. Вдруг она поднимает голову и делает скачок вверх. Женщины, находящиеся в той комнате, со страхом смотрят на шаманку и говорят: „Пришел предок откушать пищи!“ Потом гасят свечи. Делается темно, как в могиле. Люди, затаив дыхание, стоят во мраке, не смея обменяться ни единым словом. Впрочем, если бы кто и заговорил, то все равно не было бы слышно, потому что звуки бубнов заглушают все.
Через некоторое время молодая женщина громко произносит имена свекра, свекрови, мужа, жен братьев мужа и других родственников и родственниц. Тогда зажигают свечи. Смотрят в чашки и в тарелки на столе: они снова пусты. Смотрят на женщину и по выражению ее лица узнают, доволен дух или нет. Все окружают женщину и в почтительном поклоне, согнув спины, спрашивают ее о счастье и несчастье. Она дает соответствующие ответы».
С помощью подобного рода «спектаклей» живые устанавливали «связь» с усопшими и испрашивали у них совета.
Презрение к жизни, культивируемое в феодальном Китае, вовсе не означало, что китайцы не боялись смерти. Русский доктор П. Я. Пясецкий, совершивший путешествие по Китаю в 1874–1875 гг., писал: «Я много беседовал с теми, кто долго жил среди китайского народа; сам видел много больных и пришел к тому заключению, что китайцу, как и всякому другому человеку, пока он здоров, жизнь дороже всего на свете». И далее: «Китайцы любят жизнь даже тогда, когда право жить покупается очень дорогой ценой, например самым тяжелым трудом».