Китай: страницы прошлого - страница 56

П. Россов в книге «Религиозные воззрения китайцев», изданной в 1907 г., замечает: «В поклонении памяти Конфуция, совершаемом по официально установленному ритуалу, отнюдь не следует усматривать каких-либо признаков идолопоклонства. Моления совершаются перед табличкой, означающей имя философа, носят характер прославления и чествования памяти великого человека. Причем он сам божеством не признается, и обряды, совершаемые в честь его, отнюдь не имеют значения умилостивительных жертв».

Конфуций жил в смутное время, когда Китай потрясали внутренние распри и войны. Династия Чжоу, основанная в XII в. до н. э., переживала период междоусобиц. Китай оказался разделенным на многочисленные княжества, которые лишь номинально объединялись центральной властью правителя династии. Владетельные князья вели между собой нескончаемые войны, стараясь расширить свои земли за счет соседей. Народ страдал от налогов и поборов.

Убежденный, подобно многим его современникам, что владетельные князья забыли высокие принципы, которыми якобы руководствовались древние правители, мудрец поставил себе целью воскресить эти принципы. Тем самым он рассчитывал вернуть владетельным князьям утраченный престиж и влияние, улучшить нравы и сделать народ счастливым.

Конфуций считал себя хранителем и толкователем мудрости древних, которые служили примером для подражания. К их числу относились легендарные правители Яо, Шунь и Юй. Народные сказания о благодетельных деяниях этих правителей передавались из поколения в поколение.

Отличаясь стремлением к общественному долгу и бескорыстием, Яо просвещал народ, проявлял человеколюбие, утверждал начала гражданственности и законности. Во время его царствования не затворяли двери домов, а потерянные вещи всегда возвращались их владельцам.

Яо жил в хижине, крытой грубым камышом. Столбы и балки в ней были сделаны из неотесанных стволов, подобранных в горах. Питался он отваром из диких трав и рисовой кашей, носил грубую одежду из пеньки, а в холодное время — накидку из оленьей шкуры. Посудой ему служили глиняные чашки. Если в стране был кто-нибудь голоден, Яо обязательно говорил: «Это я виноват, что он голоден». Если в стране у кого-нибудь не было одежды, Яо обязательно говорил: «Это я виноват, что ему нечего надеть». Если в стране кто-нибудь совершал преступление, Яо обязательно говорил: «Это я довел его до преступления». Он брал на себя ответственность за всех.

Управляя страной много лет, Яо постепенно старел. Его сын не отличался способностями, и Яо не хотел, чтобы после его смерти народ страдал из-за его непутевого сына. Поэтому он, приближая к себе способных людей, искал среди них самого мудрого, чтобы уступить ему престол. Таким оказался Шунь. В юности он прославился особым почтением к родителям, овладел мастерством земледельца, рыбака и гончара.

Старейшины говорили Яо, что Шунь достоин избрания на пост правителя, ибо он мудр, отличается сыновней почтительностью и обладает талантами. Тогда Яо отдал Шуню в жены двух своих дочерей и поселил его вместе со своими девятью сыновьями, чтобы убедиться, действительно ли Шунь так талантлив, как о нем говорят. Яо подарил ему одежду из тонкой пеньки и цитру, приказал соорудить для него несколько амбаров и наделил его стадом коров и овец. Так Шунь сделался зятем правителя, знатным и богатым человеком, а затем и правителем.

Шунь, как и Яо, царствовал несколько десятков лет и сделал, как говорили, многое для блага людей. Потом он, подобно правителю Яо, передал трон не своему сыну, увлекавшемуся лишь пением и танцами, а Юю, который прославился тем, что усмирил небывалый потоп. Согласно легенде, при борьбе с наводнением Юй сам трудился с корзиной и лопатой. Он шел впереди, не обращая внимания на ветер и дождь, и вел за собой весь народ. Он расчищал реки, прокладывал протоки и наконец победил потоп, причинивший столько бед. Своими деяниями Юй завоевал любовь и уважение людей.

Конфуций в своих проповедях всегда ставил в пример легендарных правителей Яо, Шуня и Юя, призывая своих современников учиться у них, подражать им во всем. О себе он говорил: «Я толкую, но не создаю. Я верю в древность и люблю ее». И еще: «Учение мое не что иное, как учение, которое преподали и оставили нам древние. К учению этому я ничего не прибавляю, ничего от него не отнимаю, но передаю его в первоначальной чистоте. Учение это неизменно — само небо создатель его. Я сам уподобляюсь только земледельцу, который бросает зерно в землю и поливает его, но который сам по себе не имеет силы заставить посеянное зерно пустить ростки и принять формы растений иного рода».