Китайский секрет - страница 17

— Но я не могу! Я не хочу, я убегу от них! — крикнул он. Вскочив с постели, он подбежал к окну и ухватился за чугунную решетку.

— Что угодно барону? — спросил дюжий лакей, выступая из-за портьеры. Он подслушивал под дверью. Бётгер пришел в бешенство.

— Вон отсюда, мерзавец, шпион!

Бётгер запустил в лакея сапогом и швырнул на пол умывальный таз с кувшином. Вместо одного лакея стало два. Они крепко держали бившегося юношу.

— Ну, ну, — сказал Фюрстенберг, с улыбкой перешагнув через кувшин и лужу на полу, — зачем же так бушевать? — Он велел лакеям уйти.

— Отпустите меня на свободу! Зачем вы держите меня, я не преступник! — кричал ему Бётгер.

Фюрстенберг стал серьезным.

— Свобода в ваших руках, дорогой! Откройте мне секрет золота, и вы будете свободны в тот же час. Не упрямьтесь, барон! Лаборатория ждет вас.

Три дня работал Бётгер в лаборатории. На четвертый день он позвал Фюрстенберга. Положив в сосуд ртуть, он стал ее выпаривать, подбавляя к ней какую-то красноватую жидкость.

О чудо! Через два часа варки на дне сосуда оказался неправильный кусочек золота!

Фюрстенберг от души обнял алхимика.

— Дайте мне тинктуру, барон, я отвезу ее королю Августу в Варшаву! Я сам сделаю при нем опыт. Даю слово, что из Варшавы я привезу вам свободу. А пока не выходите никуда из дворца и ждите моего приезда!

Фюрстенберг уехал в Варшаву. Если бы он знал, что золото в сосуде появилось не из волшебной тинктуры, а из единственного червонца, зашитого в подкладку старого плаща! Того самого плаща, в котором аптекарский ученик бежал из Берлина! Если бы он знал, что Бётгер подбросил червонец в сосуд, надеясь на время ослабить надзор и улизнуть подальше от искателей волшебной тинктуры!

Король Август сидел на голубом диване в своем варшавском кабинете. Он спустил на ковер свою любимую остромордую левретку, когда Фюрстенберг появился в дверях, отвешивая глубокие придворные поклоны.

Фюрстенберг поставил серебряную коробочку на тонконогий столик, стоявший перед королем, и сказал:

— Вот философский камень, над которым сотни лет трудились алхимики. Это сокровище принадлежит теперь вашему величеству!

Бледные глаза Августа сверкнули, нос хищно заострился на толстом лице. Август схватил коробочку.

— Вы достали это у алхимика? — хрипло спросил он.

— Да, и я перед вами повторю его опыт. Ваше величество увидит, как простая ртуть превратится в золото.

— Посмотрим, — сказал Август, положив коробочку обратно на столик, — а теперь займемся делами.

Они перешли к дубовому столу. Фюрстенберг подавал королю бумаги. Август обмакивал гусиное перо в серебряную чернильницу и размашисто подписывался.

Остромордая собачонка на ковре искала блох, потом она стала ловить свой хвост.

Вдруг стук и визг заставили короля обернуться. Собачонка кружилась по ковру, поджимая ушибленную лапку. Тонконогий столик лежал на боку. Серебряная коробочка раскрылась, из разбитого пузырька красноватая жидкость вытекала на ковер темной лужицей.

— Наша тинктура! — горестно воскликнул Фюрстенберг.

Бётгеру не удалось бежать. За ним следили всё так же зорко. С ужасом он ждал возвращения князя.

«Моя тинктура, конечно, не сделала золота в Варшаве. Обман раскрыт — меня ждет виселица!» с отчаянием думал он. Его не радовали ни бархатные камзолы, сшитые ему придворным портным, ни роскошные обеды, приготовленные княжеским поваром. От страха у него тряслись колени, когда Фюрстенберг вернулся и позвал его к себе.

«Бедняга, — подумал Фюрстенберг, глядя на дрожащего алхимика, — он побледнел и исхудал в неволе от тоски». И князю стало совестно, что он не уберег пузырька с тинктурой от противной собачонки.

— Дорогой мой, — сказал он, — король просит вас еще раз сделать тинктуру. Пузырек, который вы мне дали… кха!.. гм!.. разбился.

— Разбился? — Бётгер чуть не подпрыгнул от радости.

— Вот письмо его величества! — сказал князь.

У Бётгера затанцовало сердце. Опасность пока миновала. Август писал ему, что алхимик может не торопиться с работой. Пусть «барон Шрадер» работает, как ему хочется. Все его желания будут исполняться. Но, пока секрет золота еще не в руках короля, барон не получит свободы.