Клара д'Элебез или История девушки былого времени - страница 12
— Это «старшая» в нашем монастыре.
— О чем вы сказали бы?
— Я сказала бы о ставнях, о ржавчине, о старых цветах. Да, есть старые цветы, которые страдают, одинокие, ибо принадлежали умершим людям… Как в этом саду… Я вижу усопших… Они беседовали в саду, теплыми вечерами… Хотите написать об этом в ваших стихах?… Они прекрасны, ваши стихи… Но я глупая девочка, над которой вы смеетесь… От этого мне хочется плакать… Вот, держите… Эти цветы я собирала для вас… Держите!…
И Клара д'Элебез резко и неуклюже кидает цветы к ногам Рожера. Он улыбается и говорит девушке:
— Это очень хорошо, очень нежно! Я напишу стихи об этих цветах и пошлю их вашей маме для вас…
Но сразу замолкает, пораженный. Он поворачивается к Кларе д'Элебез, думая, что она смеется, закрыв лицо руками. Он мягко отстраняет одну из ее рук… И вот она плачет, плачет от радости… Крупные слезы бегут по щекам, вдоль локонов.
И озадаченный, не желая ничего понять, он спрашивает ласково:
— Что с вами, Клара? Почему вы так плачете?…
Но Клара д'Элебез не отвечает. Долго еще плачет она. Шляпа ее упала… Рожер подымает ее.
— Не плачьте, Клара! Мне очень тяжело…
Он гладит рукой ее золотистый, гладкий затылок, утешая ее. Тогда Клара неожиданно прижимается к Рожеру и долго плачет, спрятав лицо на его плече.
Призыв охотничьего рожка доносится к ним издалека. Рожер встает и отвечает. Он берет платок, который лежит на коленях Клары д'Элебез, и улыбаясь утирает ей глаза. Она тоже улыбается.
— Скорей, скорей, Клара!… Не плачьте больше. Не нужно, чтоб заметили, что вы плакали. Я вас очень люблю. Будьте хорошей.
Клара д'Элебез мочит платок в нагретой солнцем воде и быстро умывает заплаканные глаза.
Главный берейтор появляется с собаками. За ним едут господин д'Элебез и дровосек, который тащит двух зайцев, убитых возле Кастетиса.
— Это я подстрелил! Вы не гнались, Рожер? А было очень любопытно…
— Нет! Я был слегка утомлен. И потом я был с такой милой собеседницей.
— А ты, Клара?
— Я очень довольна, папочка.
— Что ж! двигаемся!
Сходят в долину. Сороки слетают с плетня.
— Хочешь? Выстрели!
Клара д'Элебез прицеливается, но не стреляет. Птица улетает. Клара хохочет:
— Она такая милая, папочка!
И, прицелившись, стреляет в кувшин у дороги, разбивая его. Снова смеется:
— У меня еще один заряд. Рожер, во что выстрелить?
— В мою шляпу, на палке.
— Нет, она слишком красива.
— Да, я хочу! Это будет на память. Раз… два… три… Готово!
Клара д'Элебез улыбается, довольная. На шляпе следы дроби. И потом она видит в руках Рожера цветы, которые срывала для него и кинула на землю.
Рожер уехал в тот же вечер, оставив в детском сердце нежность, подобную золотому и белому закату сентября. Клара уходит мечтать в плодовый сад. История дяди Иоахима и Лауры ей не кажется больше ни зловещей, ни ужасной. Она может думать о ней спокойно.
…Это была жизнь креолов когда-то, — рассуждает она, — жизнь пылкая и страстная.
Она не знает хорошенько, какой была эта жизнь, и не понимает ясно, что значат слова, которыми определяет она ее. Но видит Клара великолепие островов, среди осенних виноградников и стручков индийского перца, который Гертруда подвешивает к перекладинам чердака. Она видит еще себя с Рожером на балу, на Антильских островах или в другом месте. Юный моряк в «Семейном Альманахе» говорит о Флориде и об Южной Каролине. Там бывают революции. Сахарные плантации захвачены пожаром. Вождь повстанцев хочет убить младенца, но верный раб сажает его на верхушку кокосовой пальмы…
Мечты Клары подняли ее благочестие. Сомнения рассеялись. Бог ей кажется бесконечно добрым. В эти дни, еще знойные, церковь похожа на прохладное гнездо. Часто она уходит туда, но больше не просит у Бога прощенья за сотворенные грехи. Теперь ее молитвы-немой восторг, легкий дым кадильниц. В своих мыслях она окутывает ноги Богоматери нежными псалмами. Во время возношения Св. Даров она старается прогнать из головы стихи Рожера:
После обеда, как-то, приходит Лия.
— Представь себе, дорогая, — говорит ей Клара, — недавно твой брат восхитил нас своими стихами. Он часто читает вам?