Класс Дурацких Фамилий (отрывок из повести) - страница 3

— Ура! — как одно целое выдохнул класс.

— Кстати, ребята, — вдруг повзрослел Козорез, — учёба будет главным козырем в борьбе за нашу неприкосновенность. У них просто не будет повода трогать нас. Не уступим ни одного нашего соклассника, ни одной фамилии из КДФ.

— Да! — единодушно ответил класс.

— Если нас приказом насильно переведут всё же в старые школы, мы будем продолжать ходить в эту школу, в этот класс, да?

— Да!

— Отлично! Но предупреждаю: это будет настоящая борьба, а не чехарда в школьном коридоре. Именно поэтому мы не имеем права никого силком втягивать в эту борьбу. Только принцип добровольности!

Кто хочет — остаётся, кто не хочет — свободен, дверь открыта, мы никого не держим. Прошу всех взвесить мои слова и сейчас же решить, кто на какой стороне баррикады. На размышление даю полминуты, нет, дело серьёзное — целую минуту! — Генка по–взрослому дёрнул кистью левой руки, высвобождая запястье из манжеты и открывая большие, сверкающие ободом часы. — Три! Два! Один! Отсчёт пошёл! Тех, кто не разделяет наших взглядов, прошу спокойно, без паники выйти.

Бесшумно поднялась Лена Гадина, встряхнула большой полиэтиленовой сумкой и молча без оглядки вышла.

— Так, одна гадина уползла, — безжалостно констатировал кто–то из пацанов. — Кто следующий гад?

— Отставить! — крикнул Генка так, чтобы его расслышала только что скрывшаяся за дверью девочка.

— Не смейте никого оскорблять, уход — дело добровольное! Никаких упрёков и тем более угроз. А в общем–то жаль, конечно. Невосполнимая потеря. Какая потрясающая фамилия, может быть, фамилия номер один!.. Что ж, проглотим обиду и мужественно перенесём утрату.

— Кто ещё? — голос Козореза посуровел и взгляд потяжелел. — Нет больше желающих уйти?

— Есть! — как выстрел грянуло с задней парты.

Поднялся и, заплетая ноги, в межрядный проход выступил Петя Кукарек.

— Я! Я ухожу!

— Почему? — пискнул девичий голосок.

Но председатель осадил:

— Отставить подобные вопросы! Повторяю: уход — дело добровольное.

— Нет, я отвечу, — огрызнулся Кукарек, — я отвечу! Не понимаю, чему вы радуетесь! Да мне тошно от этого вашего КДФ! Это же зоопарк, лягушатник, гадюшник! Пустите меня отсюда! Прочь! На свежий воздух, где нет ни дурацких фамилий, ни прозвищ! Увы, я знаю, что меня, как и моего отца, всю жизнь будут обзывать Кукареку или Петя–Петушок. Из–за этой проклятой фамилии в нашей семье все беды и неприятности. Мама ушла от нас, отец давно должен был стать мэром города. Но разве могут назначить мэром человека с фамилией Кукарек? Теперь вот я маюсь. С садика началось, продолжается в школе! Пустите меня! — Кукарек метнулся по проходу, но у председательского стола притормозил и сделал вроде бы оправдательное заявление:

— Я бы всё равно не смог продолжать ходить в эту школу, потому что на днях мы переезжаем в Центральный район, где отцу дают, кажется, какое–то повышение. Он доволен, доволен и я, потому что у меня появятся новые товарищи, которые, может быть, откроют во мне что–нибудь более ценное, чем фамилия Кукарек. Ауфвидэрзэен!

— Желаем успеха, Петух, — холодно сказал Козорез.

— Плевать я хотел на ваш успех!

Кукарек сорвался с места и ринулся к двери: — Ку–ка–ре–ку–у!

Хоть и забавной вышла сценка, никто не рассмеялся. Козорез, вооружившись фломастером, вычеркнул Кукарека из классного списка двумя жирными полосами и закхекал:

— Кх–кх–м–м–да!.. Печальный факт! Петуха можно вообще–то понять, но это не интересно. Он скучный тип— вот в чём соль, а мы весёлые люди. Разумеется, и нам не всегда бывает сладко от наших фамилий, но стоит ли делать из это го трагедию? Выше нос! Это тот случай, когда нос должен быть выше фамилии!.. Что ж, надо терпеть и достойно нести свой крест… Ещё желающие есть покинуть КДФ? Нету?.. Вот и отлично! Вот только жаль, что чёртова дюжина расстроилась, да и дюжина тоже. Это нам так подходило!

В это время вошла Гадина, опустив очи долу, которые, впрочем, тут же робковато подняла и проговорила с заиканьем:

— Реб–бе–бята, это я, простите меня! Я пе–переду–думала, я остаюсь с в–вами!

— Ура Ленке! Дюжина восстановилась! — воскликнул Генка.