Классическая поэзия Индии, Китая, Кореи, Вьетнама, Японии - страница 56
Ночные терзанья избрать мне иль смерти единый приход?
В сравненье с мучительной ночью кончина не столь тяжела.
О, если бы искра страданья прожгла вековую скалу!
Из каменных жил непрестанно сочилась бы кровь и текла.
Единство не знает подобья. Творца лицезреть не дано.
На двойственность нет и намека, не то было б их без числа!
Ты, верно, попал бы в святые, о Галиб, суфизма знаток!
Тебя лишь приверженность к пьянству от почести этой спасла.
* * *
Я — умерших от жажды сухие уста.
Я — паломников скорби святые места.
Я — обманутое, нелюдимое сердце,
Что разбила любовь, предала красота.
* * *
От обузы кокетства свободна теперь красота.
У тиранов моих — ни забот, ни тревог после смерти моей.
Красоваться моим чаровницам зачем? Перед кем?
И откуда возьмется достойный знаток после смерти моей?
Прозябает в безделье теперь обольщения дар.
Оттого и сурьмой этот взор пренебрег после смерти моей.
Распростится с безумством любовь. Будешь цел-невредим,
Называемый воротом ткани клочок, после смерти моей.
Виночерпий разносит любви роковое вино.
Кто захочет напитка, валящего с ног, после смерти моей?
Умираю с тоски, не найдя на земле никого,
Кто любви постоянство оплакать бы мог после смерти моей.
Друг мой, Галиб, меня удручает сиротство любви:
Где отыщет приют этот бедствий поток после смерти моей?
* * *
Ее движенья всякий раз таят намек для нас другой,
Сомненья страстного порыв рождают каждый час — другой.
Коль скоро не дал ей Господь уразуметь мои слова,
Другое сердце пусть ей даст иль мне — речей запас другой.
Игривый взор и бровь дугой: есть лук тугой и стрелы есть!
Но лук, что выпустил стрелу, попав не в бровь, а в глаз, — другой.
Ты в городе? Мне полбеды! Лишь надо сбегать на базар:
Другого сердца не купил, души я не припас другой!
Учась кумиры сокрушать, я в этом деле преуспел.
Но может встретиться, — взамен разбитого в тот раз, — другой.
О, если б выплакать я мог вскипающую в сердце кровь!
Но мне тогда обзавестись пришлось бы парой глаз другой.
За этот голос — жизнь отдам! Башке моей скатиться с плеч,
Но пусть он молвит палачу: «Еще ударь-ка раз-другой!»
Огонь моих сердечных ран за солнце вздумали считать.
Я ими освещаю мир: порой — одной, подчас — другой.
Тебе я сердце отдал зря! Когда б не умер я в тот раз,
Еще стонал бы да вздыхал, пока бы не угас — в другой.
Препоны пуще горячат мой пылкий нрав. Не мудрено!
Поставь запруду — и река, вскипая, станет враз другой.
Отличные поэты есть! Однако люди говорят:
«Пошиб у Галиба другой! Чекан упругих фраз — другой!»
* * *
От молнии мне зажигать светильник в обители скорби!
Тоске предаваться на миг — свободного духом удел.
Вот память — азартный игрок тасует былое, как будто
В кумирне гляжу на богов, бродя из придела в придел.
Не бойся невзгод бытия. Оно — мотылька мимолетней,
Что вспыхнул, кружась над свечой, твой мир озарил и сгорел.
Отвага и мужество где? Они от меня отвернулись.
Довольствуюсь малым? О нет! Я слаб, оттого — не у дел.
В израненном сердце моем желанья томятся в оковах.
О Галиб, я стал их тюрьмой! Навек им положен предел.
* * *
Свиданья те, которыми я жил, — где?
Дни, ночи, месяц, год, что сердцу мил, — где?
Не время нынче для утех любовных.
Прелестный взор, что мне теперь постыл, — где?
Пушок приметный над губой румяной
И родинка, что мой будила пыл, — где?
Навеянное памятью раздумье,
Чей ход изыскан был, а стал уныл, — где?
Для слез не напасешься крови сердца!
Пора, когда я не был слаб и хил, — где?
Любви азартным играм дань, как прежде,
Платить я перестал: избыток сил — где?
Я поглощен загадкой мирозданья:
Мой дух среди бесчисленных светил — где?
Телесной мощью оскудел ты, Галиб!
Где равновесье членов, гибкость жил — где?
* * *
Сделай милость, позови меня — и вернусь я тотчас, право!
Я — не прошлое, которому не дано такое право.
Головы поднять не в силах я, но привык сносить обиды.
В оскорбленьях изощряется зря соперников орава.
Где предел твоей жестокости? Попадись мне чаша с ядом —
И, клянусь тебе свиданием, будет выпита отрава!
* * *
Откройся мне за чашею вина когда-нибудь,
Не то покину я тебя спьяна когда-нибудь.
Не зазнавайся, если ты судьбою вознесен:
С хребта стряхнет счастливца вышина когда-нибудь.