Классическая проза Дальнего Востока - страница 55

Та притворилась, что на все согласна, и принудила себя заняться хозяйством, показывая, будто старается изо всех сил. Лодочник, радуясь втайне, что заполучил столь покладистую невестку, исподволь к ней привык и с некоторых пор не стерег ее более.

Минул месяц с небольшим, наступил Праздник средины осени. По случаю праздника лодочник принес на лодку вино и еду. Все немало выпили и охмелели. Госпожа Ван подождала, пока они заснут, и тихо сошла на берег. Но, пройдя не более трех ли, она потеряла дорогу. Кругом были топи, тростник и цицания, и заросли эти тянулись до края небес.

Для госпожи Ван, выросшей в добронравной семье, не под силу было преодолеть тяготы дороги, ведь бинтованные ножки - слабы, к тому же, боясь погони, она, словно безумная, стремилась все дальше и дальше. Когда наконец побелело небо на востоке, она различила вдруг среди деревьев очертанья жилья. Направилась к ним. Ворота были заперты, откуда-то из глубины доносились до нее звуки колокола и песнопений. Вскоре засовы отперли. Оказалось, что это женский монастырь. Ван вошла по дорожке внутрь.

Настоятельница осведомилась о причине ее прихода. Госпожа Ван, не осмеливаясь открыть правду, обманно ответила: "Родом я из Чжэньчжоу. Свекор мой отправился к месту службы на лодке в провинцию Чжэцзян. Его сопровождала семья. Но когда мы приехали, милый супруг мой внезапно скончался. Я вдовствовала несколько лет. Затем свекор отдал меня второю женой одному вэю из Юнцзя по фамилии Цуй. Первая жена его обладала злым и жестоким нравом, угодить ей было весьма нелегко. Она меня била палками и нещадно бранила пред всеми. Спустя недолгое время господин оставил службу и на лодке отправился сюда. Однажды в Праздник средины осени он любовался луною, а мне, ничтожной наложнице, велено было разлить вино в золотые чаши. Одна чаша нежданно выскользнула из моих рук и упала в воду. Этот проступок грозил мне смертью. Я бежала, спасая жизнь". Монахиня сказала: "Раз вы не осмеливаетесь вернуться на лодку, а родные места вдалеке, вам надобна надежная опора. Но нет здесь искусной свахи! О одинокая, вам не к кому прилепиться Душой". Госпожа Ван залилась слезами. Настоятельница молвила: "Однако есть у меня, несмысленной старухи, и утешительное слово.

Не знаю, правда, как вы к нему отнесетесь?" Госпожа Ван ответила: "Когда бы наставница приютила меня, то даже и смерть стала бы мне в охоту". Монахиня сказала тогда: "Наша обитель в глухой стороне на пустынном прибрежье; след человеческий здесь великая редкость; плевел и горчица - наши соседи, чайки и цапли - нам заместо друзей. К счастью, со мною живут две сподвижницы, им уже за пятьдесят лет, да несколько преданных и почтительных слуг. Вы молоды и хороши собой, однако судьба к вам немилостива. Так покиньте же привязанности, бегите страстей, помыслите о том, что жизнь всего лишь сновидение. Не лучше ли облечься рясою, обрезать волосы и вступить в обитель? Не благо ли отдаться созерцанию на плетеной лежанке, устремившись думою к Будде - непотухающему светильнику?! Вкушать утром и вечером простую еду, провождая так длинные месяцы и долгие годы?! Или вам по сердцу наново стать чьей-то наложницей, терпеть мирскую пошлость, грязнуть в грехах, пока не падет возмездие?" Госпожа Ван поклонилась и молвила: "Желанная мысль!" Вскоре пред статуей Будды она обрезала волосы и назвалась монашеским именем Хуэй-юань.

Госпожа Ван умела читать, знала письмо, отменно владела кистью; не прошло и месяца, как она сполна постигла буддийский канон. Ван с почтением служила настоятельнице, и в недолгом времени ни единое дело без нее не решалось. Все в обители полюбили ее за мягкость и кротость нрава.

Каждый день свершала она несметное множество поклонений пред Белохитонною Гуань-инь, поверяя ей свои сокровенные мысли. Никогда - студеной ли зимою, жгучим ли летом - не оставляла она молитв. И редко кому доводилось созерцать ее лицо, ибо, помолясь, она тотчас уходила во внутренние покои.

В конце того года случилось одному человеку быть в упомянутых местах и забрести в монастырь. Он отведал монастырской трапезы и ушел. Но на другой день даровал он храму свиток с изображением лотосовых цветов. Настоятельница повесила картину на некрашеную ширму. Госпожа Ван увидела свиток и признала кисть мужа. Она стала выспрашивать у настоятельницы, откуда свиток. Та отвечала: "Сегодня один милостыиник одарил нас". Ван полюбопытствовала, кто благодетель сей, какого он роду, где живет и чем кормится? Настоятельница сказала: "Это Гу А-сю, младший брат моего односельчанина. Он переправляет лодки по реке. Недавно весьма разбогател. Люди поговаривают, что он грабит лодки, но не знаю, верно ли это". Ван спросила еще, часто ли он бывает. "Не часто", - было ответом. Более она ни о чем ее не спросила, но взяла кисть и написала на свитке: