Классика зловещей луны - страница 13

— Мы сообщество людей, которые снимают и смотрят кино. Сами снимаем и сами смотрим. Делаем только то, что нравится. Глупо, но приятно. Общество не позиционируется, как необычное и новое. Мы не свергаем авторитеты и не противопоставляем… стараемся не противопоставлять себя мейнстриму. Мы кинолюбители. Авторское кино без претензии на авторство. «Графомания экрана», как метко сказала Нелли. В отличие от «настоящего» некоммерческого кино, мы не насилуем обывателя информацией о себе и своих фильмах. Нам не нужна огласка. Мы и есть обыватели, которых допустили до творчества. Не буду вникать в подробности, кому и зачем это нужно. Когда, вольёшься в наши ряды, сам поймёшь без объяснений. Мы не заинтересованны в распространении своих произведений в обществе. Не выкладываем видео в интернет, не посылаем на конкурсы и не распространяем на ди-ви-ди. Нам никто не нужен, и надеемся, мы тоже никому мне нужны. Представляй киноклуб лепрозорием бездарностей или масонской ложей гениев. Мы делаем то, что приходит нам в голову. В пределе материальных ресурсов. Дышим собственным творческим воздухом и не просим посторонних одеть кислородную маску и тоже подышать.

Несмотря на пафос заявления, Карина говорила с полуулыбкой, намекая, что она не особо верит в сказанное. Точно такую же чёрточку Жека подметил у Нелли. Близкие друзья легко дают друг другу в долг не только деньги, но и привычки, точки зрения, мысли.

Карина подошла ближе:

— Доступ в клуб ограничен, а для профессиональных кинокритиков и режиссёров вообще закрыт. Новые люди приглашаются лично мной. Это предложением влиться в ряды.

По просьбе такой женщины впору влиться куда угодно! Природная осторожность одержала верх.

— Ну я не знаю, — замялся Жека. — Не знаю, как снимать.

— Никто из нас не знает. Принципиально захотеть сделать что-либо, а средства и люди для исполнения прихоти найдутся.

Сошлись на том, что Евгений позднее решит и даст ответ. Как-нибудь. А пока концентрируемся на дизайне.

Карину позвал Уинкль. Несчастный Ринат перебрал пива. Споткнулся о кабель и упал, увлекая за собой софит. Лампа с треском и искрами потухла.

«Кул файрворкс!» — крикнул Янош и замахал ковбойской шляпой. Интеллигентные мужчины невозмутимо наблюдали сцену. Коньяк закончился, интеллигенты догонялись вином.

Диско-шар, неприкаянный призрак дискотеки, благословлял групповое пьянство зеркальными отблесками.

Мотоциклисты выволокли обессилевшего дизайнера в коридор. Девочки фотографировали. Марат снимал вынос тела на мобильный.

Жека понял, что больше делать тут нечего, пора идти домой. Выпил стакан минералки. Тянул время, искал глазами Карину. Ему хотелось просто стоять рядом с ней и слушать, как она говорит. Смотреть как она красиво управляется с мимикой своего лица. Так умеют только американские кинозвёзды во время интервью.

Евгений стремился уйти незаметно. Ни Карины, ни Нелли, ни даже Эдуарда не было. Прощаться не с кем. Тем не менее на подобной вечеринке найдётся какой-нибудь пьяненький добрый человек. Увидев, что кто-то уходит, обязательно догонит, привлечёт внимание окружающих громкой фразой: «Уже уходишь? А что так рано! И не попрощался даже! Нуууу!». И начнёт уговаривать остаться, выпить ещё немного, съесть ещё чуть-чуть. Приложит все усилия, чтоб уходящий почувствовал себя крайне неловко. Жека, подозревал, что в компании кинолюбителей добрым человеком является парень в гавайской рубашке. Тот уже посматривал то на Жеку, то на дверь. Вычислял, сокращается ли между ними расстояние или почудилось.

У Евгения богатый опыт в отступлении из малознакомых компаний. Не спуская глаз с доброго человека занял позицию поближе к выходу. Постоял немного, притворился, что с интересом смотрит на экран. Внимание доброхота в гавайке обмануто и Жека выбежал из зала. «Уже ухо-о-о…» — донеслось из-за закрытой двери.

От новых впечатлений гудела голова.

Жека спешил домой, к уютному свету лампы, к гостеприимному стулу на кухне. Он видел себя сидящим на этом стуле. Закипал чайник. Листья зелёного чая ждали, когда их окатят горячей водой.