Клеопатра - страница 13
Актёр прижимал ладони к груди:
— ...дети, дайте руки,
Я их к губам прижать хочу...
Рука Любимая, вы, волосы, вы, губы,
И ты, лицо, какое у царей
Бывает только... Вы найдёте счастье
Не здесь, увы! Украдено отцом
Оно у нас... О сладкие объятья,
Щека такая нежная и уст
Отрадное дыханье!.. Уходите.
Скорее уходите...[11]
Маргарита снова украдкой глянула на старшую сестру и быстро отвернулась, чтобы не смотреть на её слёзы. Не надо было смотреть!..
Отчаянье Медеи победило, победил гнев. Она ушла в занавес. Там она убивала своих детей, а потом выехала на колеснице и кричала Ясону, что дети мертвы, она их убила!..
С утра до вечера было так много актёров, так много слов громких, торжественно красивых... Маргарита уснула и проснулась ночью в своей спальне. Хармиана спала в соседнем покое. Девочка откинула покрывало, пробежала босиком, в одной рубашке, по коврам мягким... Арсиноя у себя не спала. Её няня сидела у постели девочки. Ярко горела заправленная оливковым маслом лампа, сделанная в виде каменного корабля. Арсиноя, взволнованная впечатлениями шумного яркого дня, не могла уснуть и не позволяла няне тушить свет...
Маргарита увидела, как лицо младшей сестрички, хмурое, печальное, просияло улыбкой...
— Мар!.. — воскликнула Арсиноя.
— Уходи! — властно приказала рабыне Клеопатра. — Уходи! Я буду здесь спать...
Женщина поколебалась, но всё же вышла из комнаты. Маргарита легла против Камы, протянула руку тонкую:
— Кама!..
Тонкая рука протянулась навстречу:
— Мар!..
Они долго не могли заснуть, схватывались за руки тонкие и размахивали сплетением рук...
На табличке из слоновой кости навощённой написали: «Маргарита любит Каму. Кама любит Маргариту». Куда потом пропала эта табличка?..
Арсиноя была странной, замкнутой и доверчивой. Она ничего не понимала в жизни! А Маргарита хотела любить её, и хотела повелевать ею, и хотела показать ей свою силу и свою смелость... Однажды они играли в большой комнате, где обычно одевали Веронику. На низком столике поставлен был кувшин с хиосским вином, а рядом — большой серебряный кубок, украшенный рельефными изображениями скелетов, которые танцевали с большими актёрскими масками в руках костяных, а вокруг вились виноградные гроздья...
— Вот ударь, ударь меня кубком! — пылко приставала Маргарита к младшей сестричке... — Ударь меня! Увидишь, я не заплачу! Увидишь!..
Доверчивая меланхолическая Кама неуверенно отказывалась:
— Нет... нет... Тебе же больно будет... Нет, я не могу...
— Ударь! Ударь! — Маргарита совала ей в руки серебряный кубок со скелетами... После и сама не понимала, зачем ей это понадобилось — чтобы Арсиноя ударила её... Вдруг захотелось испытать боль? Не хватало боли, крови, или этого ощущения своей силы, не хватало для полноты жизни?..
Маргарита бросилась ничком на ковёр красно-тёмно-узорный, завела быстро руку назад, откинула платьице:
— Ну, ударяй! Ну!.. Что есть силы!..
Арсиноя наконец решилась. Держа кубок обеими руками, подняла высоко над головой и что есть силы обрушила на лежащую Маргариту. Удар пришёлся в ягодицу. Сильная боль оказалась неожиданной. Не помня себя от боли Маргарита вскочила, завопила тонко, оттолкнула растерянную Каму и бросилась вон...
Хармиана охала, бранила няньку Арсинои, прикладывала примочку к большому синяку... Вскоре пришла Вероника, ведя за руку Арсиною, та всхлипывала...
— Ты зачем это сделала? — строго спросила старшая сестра, обращаясь к лежащей на животе Маргарите.
Пылко вмешалась Хармиана:
— Великая царица! Чем виновато дитя? Её чуть не искалечили, и она же должна отвечать!..
— Замолчи! — Вероника поморщилась. — Будет справедливо, если ты замолчишь. Я знаю, кто виноват!..
Маргарита повернула голову, лицом к Веронике:
— А я и вправду не знаю, зачем я её попросила! Наверно, я думала, что она не ударит сильно... Или нет... Не знаю!..
Арсиноя всхлипывала.
— Обе вы дурочки! — сказала Вероника. — Мой любимый кубок чуть не сломали о Маргаритину попу! — Она засмеялась, и девочки засмеялись вслед...
И всё-таки Арсиною трудно было так любить, как хотела Маргарита, то есть повелевая. Арсиноя противилась такой любви. Впрочем, подрастали во дворце и два младших братика Клеопатры и Арсинои, — два совсем маленьких Птолемея. Девочки не бывали в том крыле большого дворца и в одном из малых дворцов, где жила со своими сыновьями Татида, последняя жена Птолемея Авлета, мать его сыновей... Но Маргарита помнила, что один раз ей удалось всё же поиграть с братиком; вернее, она играла не с ним, а играла им!.. Она подхватила его под мышки, как её подхватил, когда она падала, мальчик из еврейского квартала. Наверное, маленькому Птолемею стало больно, он завизжал. Маргарита с натугой попыталась покружить его, его ножки заволочились по полу. Няньки его подбежали с кудахтаньем, отняли его...