Клер - страница 25

Я снова беру ее руку, а она отдает мне ее бесстрастно, словно играет с ребенком.

— Лорна, если я действительно так много для вас значу… Если вы принесли в жертву…

— Я ничего не приносила в жертву.

— Если и в самом деле вы через всю жизнь пронесли воспоминание обо мне… И из-за меня… Так неужели же встреча со мной дает лишь повод для разговоров о прошлом? И ваша рука, холодная, безжизненная, неужели не вздрогнет? Быть может, я вас разочаровал? Вы нашли, что я изменился. Разумеется, я уже не молод.

— Верно, вы очень изменились. Я полагала увидеть того же самого человека, какого знала когда-то, но постаревшего. Я хорошо помню вас некрасивым юношей с красными руками. Вы ничего не любили. И меня тоже не любили, но со мной вы чувствовали себя спокойным, почти счастливым. Во мне еще живо ощущение того, как, взявшись под руки и прижавшись друг к другу, мы бредем по парку или по лесу; я вижу вас за работой в вашей комнате, где сама сижу рядом, в голубом бархатном кресле, и шью. Вам покойно, но только в эту минуту и только благодаря мне. По отдельным намекам, по критическим замечаниям в адрес других девушек, я догадываюсь, что нравлюсь вам. Научившись понимать закодированный язык насупленного и стыдливого юноши, на первый взгляд вовсе мной и не интересовавшегося, я потом во всякой другой речи неизменно слышала фальшь. Все прочие слова казались мне неестественными. У меня чуткий слух. И вот, представьте, теперь я встречаю человека еще молодого, гораздо более привлекательного, чем прежде, любезного, благополучного, умеющего говорить красиво, владеющего тактикой, а сама оказываюсь для него целью… Да ведь это то самое, чему я всю жизнь противилась…

— Того юношу я тоже знал, и я его отверг. Мужчина, которым вы пренебрегаете сегодня, куда интереснее его, жизнь сделала его намного богаче, равно как и вас.

— В прежние времена вы ничего от меня не требовали; то что произошло, произошло само собой. Мы были невинны. Сегодня все серьезнее, хотя я совершенно свободна и беречь мне нечего.

— Вы боитесь разочароваться.

— Мы оба не избежали бы разочарования. Я от многого отказывалась, и потому мне не приходилось обманываться в своих ожиданиях. Знакомо ли вам суровое мужество сильных, не терпящее похвальбы? Все, что я имею, сделано из доброкачественного материала. Я всегда умела выбирать. Я счастлива, но не держусь за жизнь. Изменить выбранного пути я не могу. В моей жизни вы были всем, я в вашей — ничто. Мы несовместимы.

Придя в «Глостер» на другой день, я тотчас заметил перемену в ее лице. Лорна сказала мне, что в Париже ей тоскливо, в гостинице душно и что она скучает по дому.

— У меня, как и у вас, своя жизнь, свои привычки. Я здесь проездом.

Ее доводы показались мне неискренними. Откуда закралась печаль в человека, в котором все было сила и радость?

— Говорят, у вас прелестный сад, — сказала она. — Должно быть, я вас отрываю?

— Вы виделись с Фернаном? Он рассказывал обо мне?

Она кивнула, а затем погрузилась в задумчивость, замкнулась в себе, так что вскоре я вынужден был ее покинуть.

Назавтра я узнал, что она уехала. Позднее она писала мне из Лондона. Об истинных причинах ее внезапного отъезда мне оставалось только догадываться.

Мы постигаем жизнь через себя, через собственный опыт, передать этот опыт невозможно. Человек бесконечен и не поддается отображению. Однако писать меня понудило отнюдь не самонаблюдение. Почти все мои мысли и чувства пришли ко мне извне, главным образом от небольшого круга близких мне людей. Судьба моя бывала так тесно переплетена с судьбою близкого мне человека, что я не осознавал, где я, а где он; я жил его жизнью, как он моей; и более того, его поступки всегда казались мне правдивее, человечнее, честнее, нежели мои собственные движения.

Я много расспрашивал Лорну, дабы лучше понять себя. Эта гордая, победоносная женщина, эта реалистка построила свою жизнь на самообмане, и обнаружила его слишком поздно, что и повергло ее в растерянность: таков смысл ее отъезда. Ей не следовало со мной встречаться. Не надо торговаться с жизнью, дабы заполучить от нее лишь совершенное — ты сам себя многого лишаешь. Богатство жизни — в ее полноте, пусть смутной и беспокойной. Не пытайтесь удержать на ладони каплю незамутненной воды: она безвкусна.