Клетка для сверчка - страница 4

– Да-да, – рассмеялся Штромм. – А вообще, бакелит – это попросту термореактивная фенолформальдегидная смола. Звучит очень скучно, правда? Янтарь куда романтичнее, сколько с ним связано красивых легенд, сказок, суеверий…

Художница выжидательно помешивала ложечкой пену в остывшем кофе.

– Но представьте, этот скучный материал подделывают! – воскликнул Штромм, словно изумляясь собственным словам. – Существует такая штука, как фейкелит, поддельный бакелит. И на него тоже находятся охотники. Бусины из фейкелита, например, проходят все тесты на бакелит, но издают иной звук при соударении друг о друга. Но чтобы определить подделку, нужно быть специалистом.

– Каковым я не являюсь, – не выдержала Александра. Она терялась все больше. – Чем же я могу быть полезна?

– О, вы можете быть полезны и мне, и дочери Исхакова, – спокойно заверил ее собеседник. – Я же говорю, для меня это дело чести – помочь дочери покойного друга. Сама Ольга не в состоянии постоять за себя. Она не понимает, не видит, когда ее обирают. А на этот аукцион сбегутся самые зубастые хищники. Видите ли… Когда речь идет не о золоте, серебре, не о живописцах с громкими именами, когда критерий оценки размыт, очень легко сбить с толку человека, который в себе не уверен. И сбить цену вещам, которые он продает. На Ольгу легко нажать. Она сразу сдается. После смерти отца я пятнадцать лет опекал ее, помогал и советом, и деньгами… Но заменить ей отца не мог, сами понимаете, тем более что вскоре после гибели Игоря уехал из Москвы за границу. А мать существовала в ее жизни только номинально. У нее была другая семья. Практически с двенадцати лет Ольга росла одна, сама по себе, с няньками и гувернантками. Теперь ей двадцать семь…

Штромм глубоко вздохнул, сгреб со стола бакелитовые кубики, вновь бросил их, оценил результат, слегка сдвинув брови. Александра так же машинально произвела подсчет. «Шесть и два – восемь. А он интересный тип, этот Штромм с его кубиками!» Как правило, ее примиряли с малоприятными людьми странности, подмеченные в них.

– А все равно как двенадцать! – заключил Штромм. – Так вот, я хочу познакомить вас, ваша задача – поддержать ее на аукционе, не дать ее ограбить. Там обязательно будут сбивать цены. Не поднимать, а сбивать под всякими смехотворными предлогами. Ваша функция – руководить Ольгой. Вы должны быть ее представителем и немедленно снимать с торгов вещи, на которые будут снижать цены. Мы продадим их в другом месте, за настоящие деньги. Собственно, я с самого начала был против аукциона, но мне не удалось ее переубедить. Она вбила себе в голову, что сможет выручить хорошую сумму.

– Но почему вы думаете, что она будет слушаться меня? – воскликнула Александра. Такое предложение она получала впервые. Ей предлагали деньги за то, чтобы она снимала лоты с аукциона, а не приобретала их!

– Потому что я ей скажу, – просто ответил Штромм. – И она с радостью согласится, Ольга любит, чтобы ею руководили. Она боится принимать решения сама.

– Но почему вы сами не можете все это сделать?

– Меня не будет в Москве. Я уезжаю сегодня поздно вечером, срочные дела, их нельзя отменить. Аукцион послезавтра.

Александра поднесла к губам чашку с кофе и выпила его маленькими глотками, прикрыв глаза, обдумывая предложение. Штромм молча ждал. Внезапно налетевший сильный порыв ветра сморщил лужи на тротуаре, исказив отражение едва одетых зеленью ветвей старой липы рядом с кафе. Женщина поежилась, ставя на блюдце пустую чашку.

– Нам нужно многое успеть до вылета, – Штромм говорил так, будто она уже согласилась. – Съездить к Ольге, она живет за городом, в том самом доме, где пятнадцать лет назад трагически погиб ее отец. Согласитесь, душевного равновесия это ей не добавляет, но переехать пока нельзя – некуда. Дом заложен. Она вся в долгах. Все, что у нее есть на продажу, – это коллекция отца.

– А… Что случилось с ее отцом? – рискнула спросить Александра.

Вместо ответа Штромм сгреб игральные кубики, крепко сжал их в кулаке и осторожно выкатил на столешницу.

– Надо же, шесть и шесть – двенадцать, – пробормотал он. – Редко выпадает. Значит, мне повезет.