Клинок его Величества - страница 31
— Не знаю…
Требовать объяснений лайши не стал! Криво ухмыльнувшись, он щелкнул пальцами — и в предрассветном полумраке леса вдруг возникли темные силуэты его солдат.
Удержать руку, тянущуюся к сабле, оказалось безумно сложно: все до единого северяне, тенями скользящие к опушке, были как минимум на голову выше Касыма. А по ширине плеч превосходили его чуть ли не вдвое!
— Воины — как воины… — оценив пластику движений будущих десятников, пожал плечами Касым. — Но для того, чтобы им беспрекословно повиновались, требуется нечто большее…
— Согласен… — заявил лайши и кончиками пальцев погладил рукоять своего меча. — Тогда, прежде чем делить твоих воинов на десятки, стоит провести девять Поединков Выбора. Надеюсь, у тебя есть девять воинов, чье здоровье тебя не особенно беспокоит? Ручаюсь, после этих поединков недовольных тем, что ты назначишь моих воинов десятниками, не будет…
— Посмотрим… — шири поднес к губам правую руку, и, вложив в рот пальцы, дважды коротко свистнул…
…Решение Касыма-шири даровать право Выбора сразу девяти северянам вызвало волну недовольных перешептываний. Впрочем, после того, как тысячник назначил поединщиками тех, кто возмущался громче всех, в толпе воинов раздались приглушенные смешки. А Байзар, сын Шадрата, по праву считающийся одним из лучших бойцов Степи, подъехав к одному из них, ехидно поинтересовался:
— Ну что, Сахрет, ты готов доказать, что этим лайши не место среди настоящих ерзидов?
Сын Джамала раздраженно сжал кулаки и… промолчал. Резонно рассудив, что третья сабля рода Маалоев — это не тот человек, с которым стоит спорить.
Не дождавшись ответа на свой вопрос, Байзар презрительно сплюнул, спешился, набросил повод своего коня на ветку ближайшего дерева, отошел от опушки шагов на пятьдесят и демонстративно опустился на колени.
Через десяток ударов сердца рядом с ним сел его младший брат Ядрай, потом Жалгыз, сын Идраза, и будущий Круг Выбора начал обретать свои очертания…
«Сыновья Шадрата пойдут вместе со мной…» — решил Касым. Выждал несколько минут, и, покосившись на Тропу Выбора, образованную его воинами, сидящими с восточной стороны Круга, повернулся к северянам:
— Я, Касым, сын Шакрая, шири и Голос Алвана, сына Давтала, Великого берза из рода Надзир, спрашиваю вас, воины севера — готовы ли вы испытать себя в поединке с лучшими сынами Степи и принять предначертанное вам вашей Судьбой?
— Готовы! — слитно выдохнули лайши.
— Да свершится воля Субэдэ-бали! — повернувшись к Кругу лицом и вскинув над головой свою саблю, торжественно возвестил шири. — Ойра!
— Ойра-а-а!!! — отозвались его воины. И Степь застыла в благоговейном молчании…
…Сахрет, сын Джамала, был горд, как Атгиз, Сотрясатель Земли. И глуп, как ребенок, только что научившийся ходить: вместо того, чтобы сначала оценить скорость и силу своего противника, а потом атаковать, он сразу же бросился в атаку. И умер! Еще до того, как его сабля, метнувшаяся к шее северянина, проделала половину своего пути! Его дух, выскользнув через полуоткрытый рот, ушел во Тьму, а тело, познавшее остроту клинка Маруха, сына Нардара, медленно опустилось на траву и забилось в судорогах.
Длань Хелмасты коснулась чела ерзида так быстро, что даже Касым, ожидавший чего-то подобного, растерянно застыл. Остальные ерзиды — так вообще превратились в соляные столбы. И только Байзар, сын Шадрата, привыкший ценить воинские умения больше, чем названия родов, веско произнес:
— Субэдэ-бали сказал свое слово, шири! Этот воин достоин быть ерзидом и следовать за конем Алван-берза!
— Ойра!!! — согласился с ним Касым. И, запоздало вспомнив об обычаях, ударил себя кулаком в грудь: — Марух, сын Нардара! Я, Касым, сын Шакрая, шири и Голос Алвана, сына Давтала, Великого берза из рода Надзир, принимаю тебя в род! Пусть твоя сабля будет остра, рука — тверда, а дух несокрушим! Ойра!!!
— Ойра!!! — заорали воины, приветствуя родича-багатура…
…Кумыс, пролитый на погребальный курган Сахрета, сына Джамала, еще не впитался в землю, а воины рода Надзир, разбитые на девять отрядов, уже знакомились со своими ичитаями, не проигравшими ни одного боя. Как и предсказывал Марух, сын Нардара, недовольных среди ерзидов не было — даже те, кто был отмечен дыханием Хелмасты, восторженно пожирали взглядом своих десятников. И, судя по выражениям лиц, предвкушали победы, которые можно одержать под предводительством девяти багатуров.