Клинок ночи - страница 2

За стеной все светится жизнью. На этом форпосте более тридцати солдат, но нет ни женщин, ни детей. Я чувствую волны невероятного страха, они физически ощутимы на фоне спокойного, тихого леса. До них дошли слухи, и они знают, на кого охотятся. Повсюду царит страх смерти, ужас, который охватывает даже самое отважное сердце, когда оно понимает, что на спасение нет шансов.

Я слишком хорошо знаю, что чувствуют эти солдаты, потому что ощущаю то же самое, хотя причина тому – не их численный перевес. Причина в том, кто сидит в центре этой заставы. Я ощущаю его только как пустоту, черноту в центре живой массы. Он также совершенно неподвижен и ищет меня. Не уверен, что он может почувствовать меня с такого расстояния. По крайней мере, в этом я его превосхожу. Но только в этом. К тому времени, как я доберусь до стены, он узнает меня и придет.

Я отодвигаю тьму – хотя бы на мгновение. Наша схватка произойдет, хочу я того или нет, и поэтому нет смысла беспокоиться. Я раскрываю свой дар еще раз, ища те две другие причины, по которым я здесь. Они тут, хотя их трудно найти. Первую – потому что она слишком хорошо замаскировалась, вторую – потому что она едва жива и находится настолько близко к Великому Циклу, что я ее почти не ощущаю.

Я вновь сосредотачиваюсь, пальцы легонько оглаживают рукоять меча. Мы с этим клинком прошли долгий путь, чтобы оказаться здесь, и меч всегда был со мной – еще до того, как я отнял свою первую жизнь.

Когда рассветет, он снова обнажится, и хотя по поводу себя я надежд не питаю, верю, что сегодня меч отведает крови этой тени.

После полудня стало холодно, мороз пробирал до самых костей. На широких равнинах Южного королевства не было ни одного дерева, чтобы сдержать ветер, и тот рвался сквозь маленький караван, не обращая внимания на страдания, которые причинял. Холодный весенний воздух был плох сам по себе, но ветер закрадывался под одежду путников, вгоняя кинжалы льда в кожу. Снег метался вокруг деревенских жителей, создавая иллюзию снежной бури, солнце ярко пылало над ними в безоблачном небе, но ничем помочь не могло.

Караван был едва ли достаточно велик, чтобы его вообще можно было так назвать. Всего лишь группка торговцев из маленькой деревушки, которые шли пешком четыре дня, чтобы добраться до Нью-Хейвена, столицы Южного королевства. Теперь же они возвращались домой, радуясь неожиданно удачной торговле в городе, но тут поднялся ветер. Они оказались в ловушке посреди равнин, почти на полпути к дому, и решить, что делать дальше, было нелегко. Их самопровозглашенный проводник, местный который тратил столько же времени на прогулки по равнинам, сколько и на работу в кузнице, считал, что они находятся всего в одном трудном дне пути от дома. Но никто уже не был уверен, где они находятся. Невозможно было разглядеть под ветром и снегом знаки, обозначавшие тропу, а те равнины, которые были видны, казались одинаковыми, в какую сторону ни посмотри.

В караване была всего дюжина человек. Трое старейшин, шедших со всеми, чтобы помочь в переговорах, кузнец и две семьи. Первая семья состояла из купца, везшего из деревни ткани и полотно, его жены и сына. Мальчику было тринадцать циклов от роду, и он бунтовал против своей семьи. Всю дорогу он всех раздражал. Он хотел стать великим воином и поэтому без конца таскался за двумя солдатами, которых наняли в качестве эскорта. Из-за этого он часто отлынивал от дел, которые задумывал для него отец, – например, знакомства с миром торговли в Нью-Хейвене.

Замыкала группу семья крестьян – сравнительно молодая, но уважаемая пара, с ними был их первый и единственный сын. Он только что перешагнул порог своего пятого цикла, и это была первая его поездка в большой город – запоздалый подарок от родителей.

Путешественники взяли с собой теплые вещи, но они не были готовы к такой свирепой и продолжительной буре. Весна в их деревне была переменчивой. Штормы случались регулярно, но сильные – так редко, что старейшины, закаленные прожитыми жизненными циклами, могли отмахнуться от потенциальной угрозы. Весной в город почти не ездили, пусть погода стояла спокойная, хотя и холодная, и раннее начало торговли могло увеличить доход всей деревни. Это был просчитанный риск, но он не оправдался. Путешественникам нечасто доводилось видеть бури, подобные той, в которую они попали. И поскольку ветер продолжал завывать и прекращать не собирался, беспокойство постепенно перерастало в страх. Риск замерзнуть насмерть становился тем выше, чем дольше длилась буря.