Клуб 27 - страница 11
Все эти вещи в моей руке являлись частью моего брата.
Он был бунтарем.
Забавно то, что я всегда думала, что он был бунтарем без причины. Я смеялась над этим, но сегодня мне грустно.
Я снимаю свой мокрый плащ и обувь, кружась по комнате в поисках его частичек.
Ничего.
Не было ничего, что являлось какой-либо его частью, нет ничего, указывающее на то, кем он был.
Но я знаю, кем он был.
Он был моим старшим братом.
Моим лучшим другом.
Он был хорошим человеком, который не всегда делал правильный выбор, но у него были самые лучшие намерения.
Грусть наваливается, когда я думаю, что больше не должна задумываться или беспокоиться о нем. Теперь всё, что мне осталось, — это скучать по нему, но это становится невыносимым.
Я одинока.
Когда росли, у нас никого не было, только мы и наша бабушка. Дедушка умер до того, как бабушка родила нашу мать, поэтому Мими хорошо знала, что такое родитель-одиночка. Она была удивительной. Она научила нас всему, чему могла, рассказала нам всё, о чем мы хотели знать, но она отказывалась говорить о клубе. Мими говорила, что она не верит в эту старую семейную легенду.
Очень жаль, что судьба не является чем-то, во что ты предпочитаешь верить — она просто случается. Теперь это становится больше, чем легенда. Ему потребовалось умереть, чтобы я поверила. Моим постоянным напоминанием является тот факт, что Зак тоже мертв, ему, как и моему деду и матери будет всегда двадцать семь.
Вопрос заключается вот в чем: присоединюсь ли я к своим предкам в том же раннем возрасте?
В этом моя судьба?
Я надеюсь, что нет, но как этого избежать?
Я ставлю блюдце, и эмоции настигают меня, величина моих потерь и моей короткой жизни становится слишком реальной.
Я падаю на кровать.
Если я умру в двадцать семь, проживу ли я хотя бы малую часть своей жизни?
Как мой дед? Моя мать? Мой брат?
У меня кружится голова, и я оказываюсь снова в том месте, из которого я не могу выбраться — мне хочется кричать, но я не могу, потому что для воплей нужно слишком много усилий, а все, о чем я могу думать, — что я следующая.
Я снимаю свои влажные футболку и шорты и зарываюсь головой в его подушку, желая блокировать тот маленький голос, который говорит мне пройти через это. Я думала, приезд сюда даст мне надежду, что жизнь стоит того шанса, что со мной может что-то произойти, но стерильность дома моего брата, и никакого намека на то, что он окружал меня, будоражит беспокойство, от которого я не могу избавиться.
Чувствую, будто я уже умираю.
Чувствую себя так в течение многих недель.
Приезжая сюда, я наделась найти подтверждение, что жизнь стоит того, чтобы жить и умереть молодым. Но вместо этого я вижу только пустоту.
Я закрываю глаза, желая, чтобы всё это было не что иное, как сон. Но я знаю, первое впечатление меня не обмануло — я открыла ящик Пандоры.
2 глава
Кофейные зерна
Ветер воет, и пальмы ударяют в окна, когда шторм, кажется, продвигается ближе к берегу. Гремит гром и молния освещает комнату, пугая меня. Нет, не молния — лампа.
— Привет, Зои, — раздается глубокий и хриплый голос.
Когда звук достигает сознания, я кричу. Я быстро сажусь и сканирую незнакомое пространство. Мои глаза тотчас же останавливаются на силуэте мужчины, который стоит рядом со мной, и я снова кричу, на этот раз, слезая с кровати в ужасе.
В этот момент мое сердце перестает биться, легкие перестают дышать, и мой мозг перестает думать. Я оцепенела.
Мужчина поднимает свои руки ладонями вверх, сдаваясь.
— Зои, я Нейт, друг Зи. Ты не должна бояться. Я не собираюсь причинять тебе боль.
Мой страх, должно быть, очевиден. Я пялюсь на него в течение нескольких долгих минут, одновременно обеспокоенная и дрожащая. Только когда осознаю, что да, это Нейт, лучший друг моего брата, я пытаюсь успокоить свое неровное дыхание.
Он осторожно делает шаг назад.
— Просто прикройся чем-нибудь, чтобы мы могли поговорить.
О, боже мой, моя одежда.
Мои пальцы хватают скомканное одеяло, когда я поднимаюсь с кровати и безуспешно пытаюсь накрыть свое фактически голое тело. Прежде чем унижение полностью овладевает мной, я сдаюсь и ныряю в свою насквозь промокшую футболку, лежащую на полу.