Клуб любителей фантастики, 2007 - страница 62
Она только собиралась ответить, как её срочно вызвали в операционную. И хорошо, что так случилось. Лучше не знать ответы на некоторые вопросы. И Варваре лучше не слышать этих вопросов: вдруг не найдет, что ответить, и оставит меня. Даже если я окажусь больным, мне все равно хочется быть с ней, до последнего вздоха.
Прошла ещё неделя. Я занимался на беговой дорожке, играл в нарды (кстати говоря, получалось это у меня превосходно), по чуть-чуть вспоминал произведения советских и постсоветских классиков: Шолохова, Фадеева, Булгакова, Астафьева, Солженицына… Открывал для себя увлекательный мир художественной литературы заново. Листал труды великих русских историков: Карамзина, Соловьева, Ключевского…
Мы с Варей пришли к выводу, что был я, скорее всего, все-таки историком. Очень увлекают меня события двадцатого века в России, СССР, потом снова России, но от политики я далёк. Как далёк и от её крайностей — войн и революций, в которых гибнут большей частью безвинные люди.
Также выяснилось, что неплохо разбираюсь я в медицине, биологии, химии и ещё кое в каких естественных науках. Весьма образованным оказался.
Мои анализы терялись дважды, каким-то мистическим образом, так что ждать пришлось дольше обычного.
Эта неделя наверняка была самой мучительной в моей жизни: и настоящей короткой, и прошлой длинной. Я уже был готов выслушать, что болен, потому что не раз себя хоронил. Лишь бы скорее узнать правду.
Сны изматывали; есть ничего не хотелось. Если бы не Варя, я бы сошёл с ума. Наступило бы истощение мозгов намного раньше, чем водяное истощение тела.
Но у любого ожидания есть конец.
— Пошли к Петру Семёновичу, — Варя нежно взяла меня за руку и повела к главврачу.
— У вас всё в порядке, — спокойно сказал он нам. Понятно, что для него это обыденная работа, рутина, но никто не знал, насколько это было важно для меня. — Водяного истощения нет.
— Я здоров! Здоров! Я здоров!
Обнял Варвару и закружился с ней в танце.
— Давай поженимся! — предложил я. Само вырвалось.
— Давай… — не раздумывая, ответила она.
Еще неделю я оставался в больнице под наблюдением врачей, сдавал бесконечные анализы, но с памятью так ничего и не выяснилось.
Но теперь меня это совершенно не волновало. Возможно, я всё забыл как раз для того, чтобы это «всё» не помнить больше никогда. Хотя врачи уверяли, что память ко мне должна вернуться.
Завтра меня выписывают, я переезжаю к Варваре. Мне назначили неплохое денежное пособие, и я уже привык к имени Евгений. Жизнь наладится, я уверен!
Может быть, мне просто дали второй шанс в жизни. Бог ли, судьба ли, случай, или сильные мира сего — не важно. Каждый достоин второго шанса. Даже если он совершил ужасный поступок — человека можно и нужно простить. Выход есть всегда. И обязательно нужно верить, надеяться и любить.
Варя ждала меня в холле, уже переоделась.
— Зайди напоследок к главврачу, он тебе должен что-то сказать.
— Что?
— Не знаю, Жень, он не отчитывается перед медсестрами. Просто зайди к нему, я тебя подожду.
— Хорошо, — поцеловал ее в носик. — Я быстро.
Вот и кабинет главного. Постучали вошёл. На месте Петра Семеновича сидел какой-то старик, я не сразу его узнал. Первый человек, которого я запомнил в аэробусе! — он был тогда в плаще и шляпе, в очках и с длинной тростью. А сейчас — в привычной современной одежде, без древних вычурностей.
— Лев Уланский, — представился он и прищурился. — Рад видеть тебя, Трофим.
— Я не Трофим, я…
И запнулся. Этот старик знает, кто я! Меня зовут Трофим?
— Да, тебя зовут Трофим, — широко заулыбался он.
Мысли читает?
— Нет, конечно, мысли читать я не умею, — всё ещё улыбался он.
— А как?..
— Очень просто, — перебил он меня. — Ты это сам написал, сам придумал.
— Что?
— Всё, от начала и до конца, включая эти мои слова приветствия.
Я ничего не понимал, но происходящее мне определённо не нравилось.
— Я объясню, присядь.
— Внимательно слушаю, — сухо про бурчал я.
Уланский медленно рассказывал, каким-то особенно успокаивающим мерным голосом, за которым слышалось: «Всё в порядке, всё хорошо, расслабься». Тик-так, тик-так…
Я не перебивал.