Клуб Любителей Фантастики, 2017 - страница 5

В старинном фолианте я прочла, что когда мы улетаем на Юг при наступлении холодов, то теряем перья (кто от холода, кто от горечи расставания с родной землёй). Вот они, опускаясь на воду, превращаются в прекрасные белые кувшинки.

— А жёлтые и фиолетовые откуда берутся? — полюбопытствовал кто-то из стаи.

— Жёлтые из пёрышек уток — их тоже охватывает тоска от предстоящей долгой разлуки с отчим гнездом, фиолетовые— из перьев селезней. А самые крупные водяные цветы рождаются из слёз перелётных птиц — ведь никто не знает, сможет ли он вернуться из опасного путешествия.

— Скажите, многоуважаемая, значит и цвет слёз у всех разный? Возможно, даже наши далёкие австралийские или американские родственники плачут чёрными слезами? — поинтересовался кто-то из молодёжи.

— О, нет, — отвечала учёная лебёдушка. — Цвет слёз у нас одинаково хрустально-прозрачный. А вот цветы от разных птиц — несравнимо разные.

Из наших слёз, как я уже говорила, получаются лилейно-белые кувшинки. Крупные слёзы перелётных гусей на озёрной глади оборачиваются кувшинками гридеперливого окраса — это бело-серый с жемчужным отливом. А из пёрышек и слёз наших чёрно-окрашенных собратьев и сестриц, так как они обитают в жарких краях и маршруты их часто проходят над тропическими лесами, душными болотами, — на земле вырастают такие экзотические, редкие цветы, как загадочные чёрные орхидеи, роскошные огромные каллы, великолепные чёрные ирисы, гиацинты, петунии и даже удивительный — просто царственный красавец — гладиолус сорта «эбони бьюти» — «прекрасный чёрный».

— А как мы можем увидеть эти редкости?

— Увы! В нашей местности они не встречаются. Разве только в ботанических садах и дендрариумах.

Правда, я надеюсь, что наш вожак, так любящий путешествовать, когда-нибудь рискнёт повести стаю в дальние неизведанные страны. И вероятнее всего, что навстречу приключениям первыми отправитесь вы — молодые прекрасные Лебеди. Мы, старшее поколение, пожелаем доброго пути. И я уверена, что вы непременно осилите дорогу. Потому что молоды, полны сил и уверенности. К тому же молодость всегда бесстрашна и удачлива. Мечтайте, дерзайте, и всё получится. Я знаю… ^>ТМ

Валерий ГВОЗДЕЙ

Без тары

техника — молодёжи || № 01 (1006) 2017

Ноэр по другую сторону игорного стола произнёс сквозь зубы длинную фразу Я чуть не поперхнулся.

Давненько не слышал подобных выражений, тем более — в свой адрес.

В языке ноэров есть мат — ядрёный, с хорошо проработанной системой изобразительно-выразительных средств.

Меня только что послали. Добротно.

Глубоко.

И сделал это потёртый абориген, мой случайный противник в старой местной игре.

Полагал, что запросто выиграет у чужака.

Ещё бы.

Я для него — зем, выходец с Земли. Он и предположить не мог, что я родился тут, в семье людей — первопоселенцев. Вырос, общаясь с его соплеменниками, на его родном языке.

Сбежал, когда исполнилось семнадцать. Не хотел участвовать в том, что происходило на планете.

Родители покинули Зету через пятнадцать лет, вместе с горнодобывающей компанией, на которую пахали… Звучала тягучая ноэрская музыка — не раздражающая слух, задевающая ностальгические струны моей души. Звучала ноэрская речь беседующих. Изредка стучала глиняная посуда, но и стук не выбивался из своеобразной гармонии, характерной для ноэрских заведений — вроде земных баров, где можно и выпить, и поговорить, и сыграть в традиционные игры, не просто ради азарта, нет— по-взрослому «на интерес».

К слову, игры ноэров я неплохо изучил в юности. Навыки сохранились — благодаря тому, наверное, что некоторые игры легли в основу разработанных мной охранных систем.

Противник, с тоской в глазах, изучал расположение костяных фигур на доске. Сопел.

Тёмное лицо, немолодое, с грубыми чертами.

Ноэры гуманоиды. Похожи на людей. Если только игнорировать слегка великоватый нос, великоватый рот, великоватые уши.

По людским меркам, внешность аборигенов, прямо скажем, гротескна, — вернувшись сюда, я не сразу адаптировался к их виду.

Честно говоря, был уверен — никогда уже не появлюсь на Зете.