Клуб мертвых поэтов - страница 11

Продолжая ругаться – на этот раз уже вслух, все равно никто меня здесь не поймет, – я застегнула куртку и огляделась. Так, Охотникова, немедленно прекрати психовать, возьми себя в руки и подумай, что делать дальше. Нельзя же оставить задание невыполненным! Моя репутация, честно заслуженная годами безупречной работы, может серьезно пострадать из-за одного капризного мальчика-мажора! Не могу я такого допустить. Просто не ожидала такого щелчка по носу от мальчишки…

Холодный ветер и брызги со стороны канала слегка охладили мое пылающее лицо. Сделав несколько простых дыхательных упражнений, я успокоилась окончательно.

Что ж, попробуем съесть эту редьку с другого конца – помнится, так любил говорить наш инструктор по подрывному делу… Я зашла в маленькое кафе, заказала чашку кофе, сняла куртку и заняла столик у окна. Набрала номер, забитый в память моего телефона на резервной сим-карте. Там у меня хранятся номера людей, с которыми я не общаюсь и не сотрудничаю, но и терять эти контакты мне жалко. Могут пригодиться – вот как сейчас.

– Слушаю.

Хрипловатый мужской голос звучал так чисто, как будто мой собеседник находился не за многие тысячи километров, а за соседним столиком.

– Борис Анатольевич? Добрый день, это Охотникова. Помните меня?

В трубке повисла пауза. Наконец мужчина произнес:

– Помню, к сожалению. Хотя стараюсь забыть. Что вам нужно, Евгения?

Человек, которому я звонила, был владельцем того самого охранного агентства «Черномор». С Борисом Анатольевичем нас связывала давняя вражда на почве «передела поляны» и всего одно совместное дело. И, если совсем уж честно, одна совместно проведенная ночь.

Хозяин «Черномора» был личностью колоритной. В начале восьмидесятых сельский паренек, только что отслуживший в Афгане, пришел работать в милицию, чтобы охранять закон и порядок. В девяностые он был с треском уволен из органов, потому что то, что вытворял Черномор, даже на общем фоне выглядело жутковато. Теперь дорога Черномору лежала прямиком в главари какой-нибудь мелкой ОПГ – с его-то опытом. Но Борис неожиданно исчез из города и появился в начале нулевых. Сначала пытался заниматься бизнесом – то строительным, то иномарки продавал, в нефтянку и газ предусмотрительно не совался. Дела у Черномора шли неплохо, но все это было не то. И наконец Борис нашел свое призвание – открыл охранное агентство. Кое-какие связи в местном УВД у бывшего опера сохранились. Агентство «Черномор» вскоре заняло лидирующую позицию на бедноватом провинциальном рынке охранных услуг.

Разумеется, эта история разворачивалась не на моих глазах – я знаю ее со слов моей тетушки Милы. Людмила Охотникова много лет преподавала в юридическом институте, и юный заочник Боря Черномордин сдавал ей зачеты и экзамены. Мила никогда не выпускает из виду своих бывших студентов – особенно тех, кто чем-то выделяется на общем фоне, и внимательно следит за их судьбой. А я имею привычку собирать разнообразную информацию обо всех, с кем меня сводит судьба, – вдруг пригодится? Так что я знаю о Борисе Анатольевиче куда больше, чем ему хотелось бы.

Когда я появилась в Тарасове, Черномор уже был лидером. Одно время я даже поду-мывала, а не попроситься ли к нему в качестве сотрудника. Но Черномор принципиально не нанимал женщин, считая, что бабе в охранном деле не место. Разумеется, я не могла согласиться с таким глубоко несправедливым, вопиюще непрофессиональным и просто оскорбительным для меня утверждением. К тому же интересы моих собственных клиентов несколько раз вступали в противоречие с работой агентства Черномордина, и такого я никак не могла стерпеть. Так что для меня путь в «Черномор» был закрыт навсегда. После нескольких серьезных стычек мы с Борисом соблюдали вежливый, но холодный нейтралитет: он не мешал мне заниматься своим делом, а я старалась не становиться на пути у его ребят. Город у нас небольшой, и мы могли бы серьезно осложнить жизнь друг другу. А зачем, если сложностей и без того хватает? Я уважала его профессиональные качества, а Борис меня, по-моему, слегка побаивался. Особенно после того дела… Но об этом – как-нибудь в другой раз.