Клуб "Силенсио" - страница 10
Но на его возгласы никто не обращает никакого внимания. Что же, в мирный город пришло колдовство.
- Если меня когда-нибудь привлекут к судебной ответственности, тяжёлая наследственность станет главным козырем моей защиты. У меня всё записано. От вас же я жду повести, что окажется красивей историй о неукротимой одержимости и безнадёжном отчаянии.
- Повести? - с интересом склоняет голову набок партнёр.
- Цель, - откидываюсь я на спинку стула и прикрываю глаза.
- Выведение из равновесия, горечь, бессильная ярость, пустота! Вы - самое слабое место!
- Папа или братик?
- Братик? Называть так чудовище из Поречья! Бесподобно!
- А кто-то предпочитает называть его просто идиотом. Рассказывают, в его кабинет как-то доставили захваченную у террористов партию смертельного нервнопаралитического газа, заключённого в небольшие стеклянные шарики изумительного изумрудного цвета. "Ух ты, - воскликнул братик, - эти шары точь-в-точь как у жонглёров! А ну-ка, - хватает он несколько из них и начинает подбрасывать в воздух, - я в этом деле, правда, не особо силён,- тут же добавляет он". А газа в каждом из шариков - на несколько десятков человек. Ясно, что в кабинете он тут же остался один. Так что вы правы, мой брат - живое воплощение хаоса. "Милослав, сейчас же положи Альбертину обратно в кроватку! Она хочет спать"! "Нет, мама, Альбертина не хочет спать, она хочет кружиться и играть"! А всё что я тогда хотела - это понять, что хочет от меня эта уменьшенная копия папы. Разумеется, чёткой цели у него отродясь не бывало, следовательно, не вы мешаете ему, а он - вам. Так какая же эта цель?
- Не правда ли, восхитительная тишина! - широко раскидывает руки партнёр, - мы всего лишь хотим, чтобы это изумительное молчание воцарилась во всём мире! Разве не свинство, мешать столь возвышенной мечте!
- Люди и в самом деле довольно шумные создания, - киваю я, - даже ночью от них нет покоя. Этот город, похоже, никогда не спит. Да, - продолжаю я, - в таком случае четырьмя килограммами гипсосиума точно не обойтись. Шут с ними, ведь смешно думать о возврате порошка, когда не вернёшь человеческие жизни. Считайте их платой за вашу занимательную историю об абсолютном одиночестве и совершенном равнодушии. Когда некого терять, и жалеть не о ком. Однако именно поэтому я не могу одобрить ваши действия. Ведь они порождены стремлением к безответственности, то есть ложной свободе.
- О! За кого же отвечаете лично вы?
- За всех, у кого на одежде вышит тот же символ, что и на моей. Этого более чем достаточно. Согласна, компания шумная, но вытерпеть их можно. Да, и... точно... Вольфганг. Вольфганг! Ему ваш безмолвный мир точно не подойдёт.
- И поэтому вы совершенно одна?
- Советы из разряда "Лошадью ходи!" мне ни к чему.
- Великолепно! Потрясающе! И в самом деле, зачем самке паука помощь слабых самцов!
- Вы тоже без компании. Впрочем, двое одиночек-эгоистов, это только двое одиночек-эгоистов, а не сплочённая команда. Друг другу будут только мешать, верно?
- Своему отчаянию Милослав Райан фон Валленроде должен быть обязан мне и только мне! Иное просто невыносимо! Вы согласны?
Еле слышный шёпот удивлённых игроков вдруг доносится до меня:
- Посмотрите, с кем играет та женщина в углу.
- Странно, они оба играют чёрными фигурами.
- Опытный игрок без труда отличит свои фигуры от фигур партнёра. И всё же... Давайте уйдём отсюда.
- Разве от Него можно уйти?
- Они так увлечены игрой и беседой, что если мы не будем шуметь, Он нас не услышит.
- Рада, что лично против меня вы ничего не имеете, - отвечаю я, - остаётся одна деталь. Здесь, несмотря на тишину, довольно людно.
- Это не проблема, - отмахивается мой партнёр.
Изящно-небрежный жест, и всё вокруг нашего столика погружается во мрак.
- Личное подпространство?
- Именно! И в нём я полноправный властелин!
- Вот это мы и проверим, - поднимаюсь я, материализуя слегка изогнутый узкий клинок, - похоже, мы оба угодили в цейтнот, так что давайте закругляться.