Клуб желаний - страница 47

Раньше всякий раз, когда разговор заходил об обществе, Линдси отмахивалась, уверяя, что ей это до лампочки. И ее независимый кружок в школе должен был бы служить тому доказательством, но Клаудию не проведешь, особенно учитывая то, что она каждый божий день наблюдает у себя в Академии. Клаудия всегда знала, что благотворительная активность Линдси, все ее заскоки и «идеи» — это ее способ подружиться, вписаться, стать своей.

И подруги загадали для Линдси занять достойное место в светском обществе.

Клаудия и не сомневалась, что Гейл попросится на работу. Гейл и попросилась, когда подошла ее очередь, но так, что все рты раскрыли. Гейл пожелала вернуться в театр.

Ах да, конечно. Клаудия забыла. Сколько раз сама бегала на школьные спектакли, в которых была занята Гейл. Больше всего ей понравились «Фанаты». Классная постановка. Гейл там играла красотку Мелоди. И как играла! Потрясающая актриса, на сцене так и лучилась. Клаудия присмотрелась к нынешней Гейл. От прежней любительницы искусства остались только короткие светлые волосы. Впрочем, волосы Гейл меняют цвет каждые два-три месяца, а тряпки у нее всегда — умереть не встать. На Клаудии такое смотрелось бы как на корове седло. Определенно, Гейл создана для театра. Как обидно и грустно, что Клаудия об этом позабыла.

А еще печальнее, что об этом чуть не забыла сама Гейл.

— Знаете, я пока сюда шла, сто раз желание поменяла, — начала Гейл. — Все мечтала: вот вернусь на работу, в свое старое агентство, возьмусь за прежнее дело, сочиню еще какой-нибудь потрясный слоган. Но как представила: кабинет, деловые костюмы, презентации, мозговые штурмы и вся эта муть… Все какое-то… ненастоящее, что ли. И тогда я задумалась: а чем бы я на самом деле хотела заняться, что мне по сердцу? И меня осенило — театр! Я еще в школе поставила крест на театральной карьере, потому как вбила себе в голову, что пойди я по этой дорожке, непременно сдохну с голоду. А я и росла без особых излишеств, так что мне почти нищего детства по горло хватило. А сейчас — отчего бы не попробовать? Устроилась бы в какой-нибудь театрик, их нынче развелось как… Или в рекламную киностудию. Да мало ли куда. Если уж желать, так пусть это будет мечта всей жизни.

— Я так рада, что Гейл заговорила о театре, — заметила Мара, когда вытащили ее желание. Обычно живая и говорливая, Мара вдруг посерьезнела. — Понимаете, я когда-то… пела. — Она сделала паузу. Никто из подруг понятия об этом не имел. — Вообще-то я и сейчас пою, но только коту. — Мара хихикнула и снова стала самой собой. — А между прочим, я получила стипендию и могла бы учиться пению в Университете Индианы, но не поехала.

Все переглянулись. Вот это новость!

— В то лето, когда мы окончили колледж, я… словом, я забеременела Аланом. Мы с Генри спешно поженились, и вместо Индианы я очутилась в общежитии для женатиков. Нелегко, доложу я вам, быть мамашей в институтском городке. Нас таких было немного, и мне всегда было жутко неловко — по возрасту студентка, а уже с ребенком. Но я не жалею. И ничего бы не поменяла. Обожаю Генри и мальчишек, а музыка, кто знает, музыка… это такой крест. Вряд ли из меня получилась бы вторая Барбра Стрейзанд или Билли Холидей, и кончила бы я училкой музыки в захудалой дыре. — Мара тоскливо вздохнула. — И все же…

— И все же, — подхватила Гейл, — за гроши учить музыке ораву скучающих сорванцов в сто раз лучше, чем снимать зубной камень пациентам доктора Сили. Так ведь?

Мара с грустной улыбкой кивнула.

И тогда они загадали, чтоб Мара вновь обрела голос.

— Знаете, девочки, я что-то совсем без сил. — Клаудия оторвала взгляд от записочки, томящейся в миске. — Если хотите, давайте на этом прервемся, а в следующий раз начнем с меня.

Мара, раскрыв рот, вытаращилась на Клаудию:

— Ни за что!

— Шутишь? — Гейл схватила с полу миску. — Что тут у тебя такое?.. — Она вытащила похожую на раненую птичку записку и помахала перед Клаудией: — Что ты хочешь скрыть от своих подружек? — И начала разворачивать бумажку.

— Да нет, не в том дело. Просто… у всех желания сбываются… — Клаудия поправила очки на носу. — А у меня…