Клубника в горьком шоколаде - страница 29
— Здравствуйте, Ким Магомедович, — произнёс медиум и кивнул на жёсткий стул напротив. — Присаживайтесь.
Хазаров сел и рефлекторно вздрогнул, встретившись глазами с медиумом и поразившись их бесцветности.
— Окажете мне услугу? — усилием воли Хазаров заставил себя улыбнуться.
Медиум поспешно кивнул.
— Я слышал о вас, поэтому задам всего несколько наводящих вопросов, Ким Магомедович, — медиум почесал лоб, похлопал глазами и возвёл их к потолку. Печать возраста почти не обозначилась на его лице — он выглядел на тридцать и пятьдесят одновременно, в зависимости от вашего настроения в тот момент, когда вы увидели его. Медиум Нелидов был никакой. В толпе, вы, возможно, первым делом увидели бы его ботинки от Карло Пазолини, но самого Нелидова запомнить было нереально. Он был серый, как стена в туалете. Про таких говорят — пиджак с воздухом.
— Что вас делает счастливым? Вы имеете отношение к тому, что называется столичный бомонд? Роскошный особняк, красный «ягуар» — это про вас? Что вы делали, когда пропали ваши дети? — с паузами в несколько секунд спросил Нелидов.
Хазаров пожал плечами.
— Я хочу узнать, живы мои девочки или нет?.. Где они, скажите мне, если знаете!
— Ответьте хотя бы на последний вопрос, — вздохнул Нелидов. — Что вы делали, когда пропали ваши дети?..
— Я был в казино, — проглотив возникший в горле комок, признался Хазаров.
— Что вы конкретно делали в казино? — перебил медиум.
— Проигрывал, — вздохнул Хазаров.
— А ваша жена?
— Какая?
— Нынешняя, — кивнул медиум.
— Сидела рядом. — Хазаров сжал кулаки.
— В вечернем платье со стразами и курила?..
Хазаров встал.
— А иди ты! — проворчал он и решительно двинулся к двери.
Медиум улыбнулся и щёлкнул пальцами, они взглянули друг на друга, и Хазаров вернулся.
— Она жила у вас?
— Тёща?
Медиум кивнул и добавил:
— Сходите на ее квартиру…
— Когда? — быстро спросил Хазаров.
— Сегодня, — подумав, ответил Нелидов и опустился на кушетку, закрыв рукой глаза.
Ким Магомедович привстал и огляделся. То, что медиум моментально уснул, сомнений почему-то не вызывало.
— Мужчина — вы!.. Вы, положите ему лист бумаги на грудь, — подала сзади бумагу и ручку секретарша.
— Но…
— Денис Евгеньевич в состоянии каталепсии, мужчина… Ну, отсутствует пульс, сам холодеет, глаза закрыты, не видите разве?.. — снова каркнула, как осенняя ворона секретарша. — Денис Евгеньевич — проводник между живыми и мёртвыми. Ждите, мужчина, ждите! — и она вышла, тихо притворив дверь.
Прошло полчаса. Над медиумом летали мухи, часы на стене отстукивали секунду за секундой. Хазаров с хрустом зевал и не спускал с Нелидова глаз. Медиум выглядел неважно — черты заострились, дыхания не было слышно…
Пошли вторые полчаса. Хазаров, закрыв руками голову, сидел рядом, сгорбившись. На медиума он больше не смотрел, нырнув с головой в собственные невесёлые мысли.
— По ту сторону жизни их нет… — вдруг услышал он.
Хазаров вздрогнул и с опаской покосился на медиума, тот ручкой пытался что-то написать на листке бумаги.
«Дети живы», — прочёл каракули Хазаров, а медиум открыл глаза и, сладко зевнув, сел.
— Чья-то дача, — повторил он дважды, пока Хазаров расплачивался. — Они ехали туда!..
— Что вы имеете в виду? — волнуясь, переспросил Хазаров. — Чья дача?.. Хоть направление скажите…
Нелидов пожал плечами и вытер полотенцем бледное вспотевшее лицо.
— Всё? — уходя, спросил Хазаров.
Медиум кивнул.
«УЛИЦА ТЕНИСТАЯ» — ржавая эмалевая табличка на знакомом угловом доме.
Хазаров въехал во двор, и припарковался у детской песочницы. Двор, где он оставил машину, нельзя было назвать спокойным, рядом было три магазина — продуктовый, хозяйственный и обувной, да ещё шиноремонтная мастерская… Хазаров порылся в бардачке и выудил два ключа от квартиры тёщи. Найдя глазами знакомые пыльные окна, он не спеша закурил и сделал несколько звонков.
В квартире было душно, громко с оттяжкой капала вода из неисправного крана на кухне. Хазаров затянул потуже кран и вспомнил фрагменты джакузи, из которой его тёщу вытащили перед отправкой в морг. Он ещё тогда обратил внимание на тонкий голубой нимб из ниоткуда над трупом.