Клубника в горьком шоколаде - страница 38

— Да, и зимой тоже… Внутри не очень, да? Всё старенькое осталось от прежних хозяев, мы не стали ничего выкидывать, — улыбнулась Раиса. — Вы садитесь, я вам сейчас холодного чайку принесу.

И Раиса, перепрыгнув через груду досок, выскользнула в другую дверь.

— Идите сюда, — услышал через пару минут следователь. — Только смотрите под ноги…

Лев Тимофеевич споткнулся о короб с гвоздями, перешагнул доски, и оказался на залитой солнцем светлой кухне. Над обеденным столом висело фото в самодельной рамочке — смеющаяся Раечка и пожилой усатый мужчина с седыми пушистыми бровями.

— Это мой Ахат, — Раиса кивнула на портрет, и поставила перед Рогаткиным кувшин холодного чая и темный зеленоватого стекла стакан. — Чай с чабрецом. Пейте, пожалуйста.

— Спасибо, Раечка, — Лев Тимофеевич смутился. — У меня несколько вопросов к вам. Можно я их всё-таки задам?..

— Задавайте, раз приехали, — Раечка положила перед собой натруженные руки работящей женщины и вздохнула. — Я много повидала беды, но то, что стану вдовой… Нет, это уже слишком!

— Раечка, скажите, почему, хотя вы уже не работали на Хазарова, детей решили везти именно к вам? — Лев Тимофеевич вытащил диктофон и включил его.

— Дело в том, что после смерти Евы Ахат по просьбе Хазарова однажды их уже привозил сюда, — Раечка покосилась на диктофон. — Девочки горевали, и Киму Магомедовичу нужно было их как-то отвлечь. В тот раз Лиля тоже здесь была с детьми, девочки же ещё совсем маленькие.

— Скажите, а что вам сказала Лиля? Почему она попросила приютить девочек в этот раз?

— Она мне позвонила утром, сказала, что приболела, и попросила взять девчонок на дачу. Я ещё удивилась…

— Чему? — быстро спросил Рогаткин.

— Ну, у девчонок же новая нянька Марина, и потом у них в Бору условия лучше, чем здесь. Но я сказала, пусть приезжают, — Раечка вздохнула и спрятала руки под стол. — Ещё Лиля сказала, что дала Ахату денег купить девочкам всё необходимое. Там и вознаграждение для нас — за наш труд.

— Сколько она дала?

— Кажется три тысячи.

— Рублей? — уточнил Рогаткин.

— Ну, что вы, долларов конечно, — пробормотала Раечка. — У этих девочек совсем другой уровень жизни, они пьют и едят совсем не те продукты, что позволяем себе мы.

Лев Тимофеевич задумчиво кивнул.

— Она что-нибудь говорила про угрозу жизни детей? — осторожно спросил он.

Раечка покачала головой.

— Нет, насколько я помню, Лиля сказала, что в доме после отъезда Кима Магомедовича беспорядок, и что сама она приболела.

— И вас это удивило? — Лев Тимофеевич взглянул в глаза своей собеседницы, та взгляда не отвела.

— Ну, да, в общем-то, но для меня девочки не чужие, я же была их няней, — Раечка озабоченно вздохнула. — И потом, ну не принято у нас задавать слишком много вопросов, понимаете?.. Ахат, к тому же родной дядя Кима Магомедовича. Дальняя родня, очень дальняя, но, тем не менее, родня, и мне даже в голову не приходило отказать, и дело не в заработке! Даже если бы Лиля не предложила никаких денег, я бы всё равно приняла девочек. Просто Лиля знала, что у нас нет таких средств, чтобы заботиться о них на том уровне, к какому они привыкли.

— А няня Марина утверждает, что Лиля Юльевна просила её спрятать девочек у вас.

— Спрятать? — насмешливо переспросила Раечка. — Ну, в таком случае, меня об этом не предупредили.

— А раньше такое бывало?

Раечка молча рассматривала свои руки.

— Я не припоминаю такого, — наконец устало пробормотала она.

— Может быть, Лиля Юльевна просто не успела вам сказать об опасности? Или решила, что это не телефонный разговор?

— Всё может быть, — задумчиво обронила Раечка. — И я бы, наверное, не удивилась, но ничего такого, повторяю, в этот раз она мне не говорила.

Лев Тимофеевич попытался улыбнуться. «Выдави улыбку, Лёва», — приказал он себе.

— Раечка, заранее простите, но мне придется задать вам один не очень приятный вопрос.

— Всего один? Ну, задавайте, я переживу, — кивнула Раечка.

— Вы их ждали?

— Их приезда? Да, конечно.

— А они не приехали? — Рогаткин не сводил глаз с Гулян. — Почему же, в таком случае, вы никак не отреагировали на это?..

Раечка уныло посмотрела на стену с отставшими обоями позади следователя.