Клубок коротких нитей - страница 8
До Густава постепенно стало доходить, куда он клонит.
– Договора с наследниками?
– Думаю, нам стоит говорить о разумном проценте в делах о наследстве.
Макс выдержал короткую паузу, наблюдая за собеседником, затем пояснил:
– Десять-пятнадцать процентов – разумная плата, которая устроит любого, кто желает прибрать к рукам наследство на законных основаниях.
Густав усмехнулся:
– На законных?!
– Исключительно на законных. Согласно воле покойника и законам о наследовании.
Густав с сомнением посмотрел на хозяина, душевное состояние которого в данный момент вызывало у него опасения.
– И как же покойник выразит свою волю в пользу заинтересованного лица?
Макс просиял:
– А вот это зависит от результатов, которыми нас сможет порадовать господин фон Дитрих. Ведь, в сущности, чем живой человек отличается от покойника?
Густав все еще сомневался в разумности собеседника.
– И чем же?
– Эмоциями и духовностью. Насчет духовности я не силен, так что буду считать основным отличием эмоции. Вы знаете, что существует несколько видов смерти – это зависит от определенных процессов, происходящих в организме.
У меня есть копия одного весьма любопытного древнего документа. Вот, посмотрите.
Подошел к невысокому бюро, стоявшему у окна, и вытащил небольшой кожаный портфель. Откинув магнитный держатель, он извлек документ и протянул гостю.
«Если орган лишился душевных сил, но еще не лишился животной силы, то он живой… Онемевший член или член парализованный сейчас же теряет силу ощущения и движения, восприятию которых мешает… закупорка, образовавшаяся между мозгом и данным органом в идущих к органу нервах. При этом член все еще живет. Орган, который постигла смерть, теряет и ощущение, и движение и подвергается гниению и разложению. Следовательно, в парализованном органе имеется сила, которая сохраняет ему жизнь».
Флобе бегло просмотрел текст и спросил:
– Здесь речь о временной потере движения и чувствительности?
Макс смотрел на него в упор:
– Случайное недомогание – и пациент в руках опытного врача. Небольшой наркоз – и вживлен микродатчик, подающий мозгу нужные команды. Люди с подобными инсталляциями больше месяца не живут. Но нам это и не нужно. Ведь ставка сделана на смерть пациента, а не на его жизнь.
Густав покачал головой, но его суждения уже не были столь категоричны.
– Здесь сходятся интересы нашего ведомства и программного центра WCI. Думаю, Лондон одобрит Проект.
Густав возвращался в Европу, размышляя о необычном разговоре с Максом Кладо. Да, мозг – странная штука. Живой процессор, куда поступает информация с миллионов крошечных датчиков фронтальной части тела. Тактильные и зрительные ощущения, все обрабатывается и управляется. Почему бы и нет…
6
Ровно в 10.00 Карл сидел в глубоком мягком кресле в кабинете Председателя. Макс Кладо перебирал бумаги на своем столе и исподтишка разглядывал фон Дитриха.
– Вы еще не привыкли к арабскому кофе?
Карл отрицательно покачал головой.
– Я предпочитаю чай, господин Председатель. И лучше черный.
Макс нажал кнопку внутренней связи:
– Принесите нашему гостю чай. Спасибо, мне не нужно.
Потом повернулся к Карлу:
– Эта привычка у вас из Индии?
Карл пожал плечами:
– Не знаю. Может быть. Чай там действительно был превосходный. Таких свежих и ярких ароматов я больше не встречал нигде.
Председатель рассматривал Карла с нескрываемым любопытством.
– Говорят, что вы сутками пропадали в лабораториях и ничем не интересовались, кроме правильно извлеченного мозга.
Карл нервно скрестил пальцы.
– Именно потому, что я ничем более не интересовался, я смог в полной мере оценить красоту напитка. Он помогал мне держаться без отдыха по нескольку ночей кряду.
Макс примирительно развел руками.
– Полноте. Я лишь советую вам попробовать. Эта странная арабская смесь кофе с кардамоном, сваренная на сахарном сиропе, дает небывалый прилив сил. А силы вам сейчас потребуются немалые.
Карл постарался не выдать прежде времени своего любопытства.
– Если бы в нашей работе требовались только силы…
Макс оценил его тактичность.
– Ну, что ж. Перейдем к делу. Вы просмотрели бумаги?