Кляксы - страница 8

Либо у меня какие-то особенные требования к мужчинам, либо у них ко мне.

Они не понимают женских эмоций, называя их истерикой, а нас, следовательно, истеричками. Требуют от нас спокойствия, благоразумия и объективности. Но женщина без эмоций (выражаясь словами тех же мужчин) – бревно, робот, бездушная кукла, которая сразу же отбивает интерес и желание любить её и ласкать. Иногда мужчины впадают в большую истерику, нежели женщины, а мы должны не просто понимать, но терпеть, соглашаться и даже поддерживать. Некоторые требуют жалости, а потом ещё упрекают за «оказанную им услугу, в которой они не нуждались», обвиняют нас в том, что мы сами навыдумывали себе, и ни о какой жалости не было речи. Они делают из нас кухарок, сначала нахваливая, а со временем жестоко критикуя нашу стряпню. Вплоть до того, что мы приобретаем с их помощью статус «безруких», «бездарных» и «бестолковых». Они ждут от нас покорности, превращая в рабынь, и при этом хотят, чтобы мы их уважали. Они не ценят наших жертв – того, что мы для них делаем, наоборот, во всех наших поступках (вначале, несомненно, извлекая для себя пользу) выискивают кучу недостатков, чтобы снова быть на высоте. В итоге делают вывод, что женщина – это всего лишь приложение к мужчине – и не больше!

Ещё требуют от нас верности, под которой подразумевается честь каждой женщины. Но какой может быть эта самая честь, если мужчина, которому верна женщина, изменяет ей направо и налево. Однако при этом он уверен, что его женщина чиста! Это возвышает его! Женщину унижает и глубоко ранит измена мужа. Мы принимаем это на свой счёт: раз уж больше не нужны своим мужчинам, то естественно пытаемся понравиться другим. Только в отличие от мужчин мы понимаем, что это измена, и нам стыдно и больно от сделанной ошибки.

Разве у них не особенные требования к нам?

Отвлекаясь немного от этих стандартов, я вдруг настраиваю себя на другой ракурс. А что, если ОН жил в то время, в которое я всегда мечтала родиться? Многие говорят, что в те времена было страшно жить из-за войн, болезней, голода и мало кому удавалось выжить. Может это и так, однако, чувствую, что там я бы непременно нашла себя! И была бы счастлива! А в этом мире я словно везде мешаю… Где бы ни оказалась, мне не хватает места… И я не знаю, что с этим делать. Я только мысленно переношусь в то время, где мне тоже, видимо, не нашлось места. Там ценили творческих людей, их слушали, читали их произведения. Поэт и писатель всегда нуждаются в зрителе, слушателе и читателе. Это всегда были нужные люди! Женщинам посвящали стихи, дарили цветы и носили на руках, их уважали, ими восхищались! А творческая женщина – это был феномен, тем не менее никто не осмеивал её, по крайней мере, публично! Самое главное, что люди умели общаться не матом, язык которого сейчас понимают лучше и без которого не представляется ни один разговор. Мне это чуждо и противно. И я уверена, что в том времени и осталась моя судьба, не осуществлённая, к сожалению, для меня в этом столетии.

А может быть, ОН просто ещё не родился… И в далёком будущем, когда от меня не останется даже воспоминания, он вдруг задаст себе тот же вопрос: почему? И ему, возможно, тоже придут в голову три подобных варианта ответа. Он женится… просто для того, чтобы создать семью, на первой женщине, которая ему понравится, родятся дети, и всю любовь он перенесёт на них, чтобы не растрачивать даром. А потом обо всём забудет, смирившись с тем, что иначе и быть не могло! У него хорошая семья… И всё-таки какая-то тоска и сомнение будут скрести внутри… а что, если он поторопился и нужно было ещё немного подождать…

Сомнение… это то, что разрушает быстро и невозвратно.

И всё же – почему?! Почему люди оказываются неправильно подобранными друг другу, почему чувство быстро перегорает? Почему Бог ошибается в выборе? Почему? И сколько ещё таких пар с разбитым сердцем и утраченными надеждами…

А может, всё это не просто? Может, здесь заложен какой-то глубокий смысл отношений между женщиной и мужчиной. Даже если это и так, то прискорбно видеть, что мы не замечаем его, живя и любя поверхностно…