Клятва безумная и смертельная - страница 21

Мы стоим очень долго. Его рука медленно гладит мою спину. Мои пальцы очерчивают контуры застегнутых на его груди пуговиц. Затем атмосфера меняется. Она становится более тяжелой. Сладкой. Теплой. Я делаю вдох, а может быть, это делает Рэн, потому что мое имя легким шепотом слетает с его губ, а после его губы прижимаются к моим.

Поначалу Рэн нерешителен, как будто он все еще боится, что я оттолкну его, но я этого не делаю, и он сразу же становится более уверенным. Его руки опускаются на мою талию, крепко прижимая меня к себе. Его язык сплетается с моим, а его пальцы путаются в моих волосах. Прошло так много времени с тех пор, как он так целовал меня, и у меня перехватывает дыхание. По телу распространяется жар, который быстро разбегается по венам и полностью овладевает мной. Рэн издает низкий горловой стон, и прежде, чем я понимаю, что происходит, моя спина ударяется о дверь стойла.

– Ой, – смущенно усмехаюсь я.

– Прости, – говорит Рэн, и на его лице появляется виноватое выражение.

– Переживу.

Глаза Рэна вспыхивают, и он тянет меня в проход, позволяя двери стойла закрыться за нами. Я использую узкое пространство в свою пользу и одновременно начинаю расстегивать пуговицы на камзоле Рэна и пряжку ремня, на котором висит меч.

Затем губы Рэна снова встречаются с моими, и мои руки тихо замирают на его груди.

Я слышу, как будто издалека, что его оружие ударяется об пол. Камзол Рэна исчезает. Теперь я чувствую тепло его кожи и ощущают движение мышц сквозь рубашку. Он проводит рукой вверх по моему корсету, разжигая во мне огонь своими прикосновениями. Когда его пальцы касаются едва обнаженной кожи моей груди, я проклинаю тот факт, что Фрея так туго затянула шнуровку.

Возможно, мне следовало надеть то самое платье с дерзким вырезом.

Эта мысль заставляет меня покраснеть и вцепиться в плечи Рэна, потому что ему не свойственна такая напористость. Мы спали рядом друг с другом десятки раз, но до сих пор не переспали по сотне разных причин. Одна из них заключалась в том, что последняя женщина, с которой Рэн занимался сексом, обрекла его на вечные муки.

Рэн никогда не объяснял, почему не пытается зайти со мной дальше поцелуев, но если бы мне пришлось ранжировать причины, я бы побилась об заклад, что его последний опыт находится в первой пятерке факторов «почему нет».

Тот факт, что мы практически постоянно ссоримся, вероятно, тоже находился бы в этом списке.

Мне приятно, когда он снова целует меня. Мне хорошо в его объятиях. Иногда Рэн настолько жесткий, решительный и дерзкий, что я забываю о том, что он может быть таким нежным и чутким. Я забываю, что он может разжечь во мне огонь одним лишь своим поцелуем и устроить внутри меня пожар.

– Я скучала по тебе, – тихо говорю я, потому что это так. У меня снова наворачиваются слезы от осознания правдивости моих слов.

Рэн замирает, чего я не ожидаю, а затем обдает горячим дрожащим дыханием мою шею. Его руки все так же дарят мне тепло и крепкие объятия. Теперь в его теле появляется новое напряжение, а между нами чувствуется легкая грусть.

Я прижимаюсь к нему.

– Рэн?

Ему требуется целая вечность, чтобы поднять глаза и встретиться со мной взглядом. В узком проходе конюшни царит полумрак, и глаза Рэна похожи на темные глубокие озера. Он касается моей щеки, и его пальцы скользят по ней легко, пока ладонь не касается моего подбородка. Его большой палец уверенно очерчивает контур моих губ.

– Это платье ты впервые надела в Лунной Гавани.

Я хмурюсь.

– Ты помнишь?

– Ты выглядела как королева. – Его глаза снова находят мои. – Ты выглядишь как королева.

– Это очень красивое платье.

Рэн вдыхает и медленно выдыхает.

– Я не рассказывал тебе о Грее, потому что иногда мне кажется, что твоя воля сильнее моей.

– Иногда? – поддразниваю его я, но в моем голосе нет язвительности. Мне не хочется обидеть Рэна, когда он выглядит таким уязвимым.

– Как и раньше, я не рассказывал тебе ничего, потому что боялся, что это навредит тебе.

Раньше. Мне требуется мгновение, чтобы понять, о чем он говорит, но затем я понимаю. Раньше – это до того, как проклятие было снято, когда Лилит истязала его ночь за ночью, потому что он был близок к тому, чтобы найти любовь вместе со мной. По сути, мне пришлось чуть ли не силой затащить его в свою комнату, потому что Рэн не хотел подвергать меня опасности. Однако он никогда мне ни в чем не отказывал. Если бы попросила его не причинять вреда Грею, он бы послушал меня.