Клятва - страница 15
Элья никогда раньше не пила пиво. Но знала, что оно вроде бы слабее вина и помнила, как один приятель из придворного театра — боги, как же эти приятели из театра теперь стали похожи на персонажей подзабытого сна! — говорил, что после кружки хорошего пива чувствует себя так, будто съел тарелку жареной картошки.
Девушка обернулась. Ей пришло в голову спросить, а не подают ли к пиву хлеб, однако она побоялась, что тогда может вообще ни на что не надеяться. Пиво, судя по всему, стоит дороже восьми тулимов. Лучше не наглеть.
— Давай, не бойся. Иди сюда.
За их разговором уже наблюдал весь трактир. Кто-то скучающе, кто-то с любопытством. Некоторые подхихикивали — не враждебно, но оттого не менее отвратительно. Элье все они были отвратительны.
Если бы не нога, она бы, наверное, ушла и всё-таки попытала счастья в другом месте. Её вообще что-то настораживало во всей этой затее, а если учесть неприятную компанию, запахи, звуки, из-за которых не сосредоточишься — в голове словно какой-то дурман стоит…
— А дашь ещё тулим, я подарю тебе пару сухариков, — пообещал трактирщик, когда Элья вернулась к стойке.
Сухарики!
Элья положила ещё монетку, и два крошечных кусочка сушёного хлеба оказались в её руке. Каждый на один укус, но лучше, чем ничего.
Искать себе место было выше её сил, поэтому Элья просто плюхнулась на ближайший стул и подвинула себе кружку. Сделала глоток и невольно скривилась. Да ни за что она не выпьет целую кружку такой дряни!
«Придётся, — сказал внутренний голос. — Иначе у тебя не будет сил, чтобы добраться до Кабрийского округа. И идей, где достать денег, чтобы туда добраться».
После встречи с хозяином пса по имени Дым Элья почти смирилась со своим желанием оказаться в Сакта-Кей. Она теперь объясняла своё состояние тем, что её тянет в Кабрию примерно так же, как иных тянет к Гарле-каи, и что сопротивляться этому бесполезно.
Сухарики оказались абсолютно неразгрызаемы, и каждый пришлось немножко подержать в пиве. Вкуснее они от этого отнюдь не стали, но Элья ела с мыслью, что каждый кусочек приближает её к цели, и делалось легче.
— Послушай-ка, — внезапно произнёс трактирщик, прищурившись, — а ты не из Клана Альбатроса случайно?
— Оттуда, — отозвалась Элья.
— Хм… Ходят слухи, что все вы превратились в птиц.
— Я не слышала.
Если бы мысли о Кабрийском округе так настойчиво не лезли в её голову, информация о превращении соклановцев в птиц наверняка показалась бы Элье более достойной внимания, чем что бы то ни было. Тем более, она знала, точно знала, что именно случилось с альбатросцами…
— Люди падали на землю, корчились, а потом становились белыми птицами и улетали куда-то в сторону моря. Говорят, это связано, — трактирщик понизил голос, — ну… ты знаешь. С Кабрийцем.
— С кем? — вздрогнула Элья, очнувшись от того полудремотного состояния, в которое начала погружаться благодаря пиву. А оставалось ещё больше половины кружки!
— С Кабрийцем, — повторил трактирщик укоризненно, будто не сам ей пива наливал. — Говорят, ему помогает могучая ведьма! Уж не знаю, зачем им столько альбатросов, но дело явно нечисто. У моего свата торговля с Кабрией, я от него слышал, что, мол, Панго готовит для папаши что-то поистине ужасное.
— Панго… — повторила Элья.
Панго. Ведьма. Ну конечно.
Элью вдруг начал разбирать смех. Сначала она лишь тихонько хихикала, но постепенно эти нервные смешки перешли в громкий истерический хохот. В трактире удивлённо замолчали, глядя на помешанную — вне всякого сомнения — девушку.
— Эй… — Трактирщик осторожно тронул её за плечо. — Эй, угомонись!
Элья замолчала, но смех не закончился — он словно ушёл вглубь, спрятался, сотрясая тело изнутри. Она продолжала улыбаться, под глазами было мокро от выступивших слёз. Стоило избавиться от гнёта Болотного Короля, чтобы попасть под заклятье невесты Грапара! Они ведь наверняка уже провели обряд, и освобождённая Арлейна помогает своему любимому жениху свергнуть старого Эреста.
И зачем им теперь, спрашивается, Элья сдалась? Зачем-то сдалась… Это, по сути, не так уж и важно. Возможно, Грапар хочет использовать её для каких-то своих целей. Возможно, его бешеная баба хочет допревращать Элью в птицу. Возможно, его даже заела совесть, и он хочет ей помочь.