Клятва - страница 22

— Раз ты теперь такой умный, может, скажешь мне, почему я сейчас чуть не нырнула туда? — голос опять дрогнул.

— Мне-то откуда знать? Скорее всего, то, чем ты стала, пока сидела в Подземном Дворце, по-прежнему в тебе, и это не изжить ни с помощью Гарле-каи, ни как-либо ещё. По крайней мере, какое-то время ты будешь продолжать быть… не совсем человеком.

— Но я же… я ведь всё-таки больше человек, чем нечисть, да?..

— Ну, ты сейчас в большей степени человек, чем была тогда, когда я тебя увидел во время превращения. Кстати, как на тебя повлияла остановка превращения, я тоже не знаю. Заклятие крови вообще очень непредсказуемо, может выстрелить, когда никто не ждёт.

— То есть, — медленно произнесла Элья, — я по-прежнему могу превратиться в птицу?

— Скажем так… Если это случится, я не очень удивлюсь. Но вообще маловероятно.

— И на том спасибо.

Элья замолчала, зная, что с Гереком разговора по душам ожидать не приходится. А ведь сейчас, когда она не ощущала постоянной тяги в Кабрийский округ, ей очень хотелось поговорить с кем-нибудь, кто смог бы как-то её поддержать, посочувствовать в конце концов…

Потому что, если подумать, сейчас в лодке, рассекающей гладь большого озера, сидит один человек и один недочеловек. Или недо-нечисть. Или недо-птица. Один человек — и нечто нецелостное, не имеющее названия, смутное и неопределяемое.

«А когда-то, — подумала Элья, — я хотя бы могла сказать, что я танцовщица…»

***

Рассвет следовал за ними по пятам и настиг уже на берегу. Берег был неприветливый, холодный; скалистая гряда невысоких холмов сжимала, словно тисками, маленький пляж, возле пирса проступали очертания неподвижных парусников, похожих на больших спящих мотыльков со сложенными крыльями. Вдалеке, на фоне синевы отползающей к горному хребту ночи, чернели башенки и крыши приозёрного городка.

— Ты же говорил про контрабанду… — пробормотала Элья. — Почему здесь целый порт?

Её слегка подташнивало от недосыпа; она ослабла, замёрзла, несмотря на плащ, и чувствовала себя каким-то пресноводным перед зимней спячкой.

— Контрабандисты пользуются другими причалами, — сказал Герек. — В том числе, бухточкой в лесу, откуда мы отплывали. А здесь швартуются легальные торговцы, ну и рыбаки, конечно. На высоком, правом берегу озера, проходит граница Катумского округа, там лучшие сорта яблок, которые — тоже, кстати, вполне законно — закупает даже Илана. Через озеро и Кабрию из Катума туда добираться быстрее, чем лазать по холмам. Тем более, по морю обходить… А отсюда в Катум отходят суда с паломниками…

— Это из-за беседки Халитху? — припомнила Элья главную достопримечательность Катумского округа.

— Ну да. Хотя было бы на что смотреть, честно говоря…

— Ты её видел? — встрепенулась Элья.

— Приходилось. Даже на холм забирался…

Проигнорировав причал, Герек, уже вручную, повёл лодку ближе к камышам. Элья выбралась на берег и встала рядом с магом, пока тот с помощью колдовства вытаскивал лодку из воды. Смотреть, как он колдует, было любопытно: Герек одно мгновенье словно прислушивался к чему-то, отчего его лицо становилось отрешённым, нездешним — Элье невольно вспоминалось, как Мароль рассказывал о проникновении сознания волшебников в иные миры — и потом только начинали двигаться его руки.

Герек перекинул через плечо сумку и, бросив: «Пошли», быстро зашагал прочь.

— Ты можешь идти помедленнее?! — зашипела Элья, с трудом догоняя его.

Маг, приостановившись, мрачно посмотрел в её сторону.

— А, ну да, извини, — буркнул он. — Забыл… Да, кстати, я надеюсь, ты умеешь ездить верхом?

Элье откуда-то из прошлой жизни пришло солнечное воспоминание, как один из её многочисленных поклонников дал ей урок верховой езды. Танцовщице, которая в ту пору ещё только начинала работать в придворной труппе, было интересно абсолютно всё, хотелось использовать бесчисленные возможности новой головокружительной жизни, открывшейся ей после окончания школы-приюта. Упросить хорошенького гвардейца, чтобы объяснил ей, как ездить верхом, было делом техники. Сидеть с ним в одном седле было здорово — да и без него тоже, в те времена девушке всё давалось легко. А лошадь у него была, будто из сказки выбежала — сама тёмная, как ольховая шишечка, а грива — светлая… как же называлась эта масть?.. Элья уже не помнила.