Клятвы на могиле - страница 25

— Однажды и у тебя тут будет портрет? — спросила она заинтриговано.

Бек казался расстроенным.

— Да, будет. Полагаю, это часть почестей. Меня это пугает, знаешь ли.

— Я считаю, будет круто. А килт ты наденешь?

— Нет. Ни в коем случае.

Райли остановилась у очередного портрета – леди Антуанетты ЛаФарж из Кале.

— Женщина. Француженка.

— Не так много девчонок завалили Падших, но раз уж у них получилось, они одни из нас.

— Раз я убила Сартаэля, значит, могу оказаться здесь, — задумчиво протянула она. — Да-да, я сейчас завидую.

Бек взглянул на нее с более мягким выражением.

— По моему мнению, ты уже одна из нас. Ты встала перед этим ублюдком, твои шрамы это подтвердят. Ты побывала в Преисподней и вернулась. Это нас и отличает.

«Ну конечно. Тебе не приходилось продавать душу».

Вопреки ожиданиям Райли, комната оказалась немаленькой, с двуспальной кроватью и отдельным санузлом. Кровать была застлана пледом веселенького розового цвета в тон плотным шторам. Под окном располагался стол с электрическим чайником, чашкой, блюдцем и другими чайными принадлежностями.

— Миленько, — вынесла она вердикт.

— Неплохо. — Бек открыл дверь между двумя комнатами. Она проследовала за ним. У него стол был завален книгами в кожаном переплете, демонстрирующими, что парень, у которого когда-то были проблемы с чтением, стал книжным червем. Ну или усидчивым студентом.

Шагнув вперед, она выглянула из окна на широкую аллею, примыкающую к лесу. Деревья прорезала узкая тропка, ведущая на вершину холма за поместьем.

— За холмом озеро, — объяснил Бек. — Иногда устраиваю там утреннюю пробежку. Чуть не помер первые разы, пока не дошло, что для бега в гору надо облегчить рюкзак.

— А теперь?

— Теперь больше сорока фунтов. А к возвращению домой буду тягать за пятьдесят.

Как всегда, всё свел к себе.

— Хотела бы я себе такой вид в Атланте, — призналась она. Обернувшись, она заметила, что Бек подобрался поближе. Настолько, что она могла заглянуть в глубину его глаз.

— Зачем ты сказал Великому мастеру Кеплеру выделить мне отдельную комнату?

Выражение его лица стало каменным.

— Я решил, что нам надо немного пространства.

— Но ты даже меня не спросил и не подумал, как неловко я себя почувствовала, когда ты это выложил.

Он пожал плечами, не желая распинаться.

— Знаешь, я перед тобой извиняться не буду, Ден. Поведение засранца делу не поможет и...

Он знаком прервал ее.

— Мактавиш хочет поговорить с тобой в библиотеке. Лучше не заставлять его ждать.

— Ох, нам так этого не хочется? — пропела она, разозлившись на то, как он отделался от нее.

Хотя это и было по-детски, но Райли потянула время, разбирая багаж, и только затем присоединилась к ждущему в коридоре Беку. Судя по изумлению на его лице, она разом задела несколько его чувств.

«В эту игру могут играть двое, Деревенщина».

***

Драма оказалась ни к чему, Мактавиша в библиотеке не оказалось. У Райли аж спёрло дыхание, когда она вошла внутрь. Просто викторианская мечта; два этажа с металлическими лестницами, ведущими наверх. В самом центре потолка размещалась лепная роза, бросавшая мягкие тени. Столики и мягкие кресла прятались в нишах, позволяя уединиться. То тут, то там были разбросаны лампы под причудливыми витражными абажурами. В другом конце комнаты имелся камин, уютное пламя которого согревало помещение. В воздухе витал аромат старой бумаги и легкодоступными знаниями. Простой вдох отозвался болью в сердце.

— Можно я тут поброжу? Тут как в Раю.

— Так и думал, тебе понравилось, — сказал Бек. Он подвел ее к одной стене. — Тут трогать нельзя, — он указал на три полки. Некоторые книги были настолько старыми, что их переплеты искрошились.

Тут Райли стало любопытно и она подошла поближе.

— А что меня удержит от этих книг, пока никто не смотрит?

Он кинул на нее строгий взгляд.

— Мне просто интересно. Не собираюсь я их читать, не суетись.

— Книги не дадут их коснуться, — в библиотеку с улыбкой вошел Мактавиш, одетый в удобные брюки и темно-синий свитер. — Давай, попробуй достать одну с полки.

Райли сомневалась.

— И меня тотчас поджарит или типа того?

— Нет, хотя расстроишься и не захочешь повторить опыт.