Клык. Хвост. Луна. Том I - страница 23

Когда горе парочка в очередной раз опрокинулась, издавая исступленные вопли, Вой присел на стоящий рядом пень и воткнул самодельный факел рядом в снег.

– Нам придется остановиться на ночлег и развести костер, иначе будете спать в холодном сугробе, – прерывисто, еще не отдышавшись, простонал толстый северянин.

Пленник уперся локтями в твердую землю под снегом и с помощью колен вырвался из сугроба, вытаскивая за веревку ослабевшего Дико.

– Я ненавижу Север! Ненавижу северян! И ненавижу этот треклятый снег! – кричал сквозь мешок пленник, пытаясь отвязаться от горбатого спутника, но скованные руки не давали ему возможности этого сделать.

Дико здоровой рукой развязал узел веревки у себя на животе и южанин освободился.

– Север спас тебе жизнь, Мешок. Если бы не наш вождь, ты бы сейчас болтался в петле на Висельной площади, – проговорил Вой, затем стал ждать бурной реакции от пленника, но тот лишь молча выпускал пар.

– Значит, так, – сказал Вой, вставая с пенька. – Дико, ты соберешь хвороста для костра. Я пороюсь в припасах и найду какой-нибудь еды. Мешок займется подготовкой места для ночлега.

– Каким это образом? – удивленно спросил пленник.

– Просто будешь ходить вокруг и протаптывать снег, чтобы поверхность стала плотнее.

– Может быть тогда, наконец, снимите с меня этот противный пыльный мешок! Меня скоро стошнит от постоянного запаха гнилой репы!

– «Никто не должен видеть лица южанина, пока он на Севере» – приказ вождя, слово в слово. Прости, Мешок, я приказов никогда не нарушаю, – оправдывался Вой.

– Я же ни черта не вижу!

– Ничего страшного. Я крикну тебе, если ты забредешь слишком далеко, – ухмыляясь, отвечал толстяк.

– Чертовы дикари, – пробурчал пленник, затем принялся тщательно вышагивать по сугробам.

– Ты, южанин, и снега то, наверное, отродясь не видел, – задорно произнес Вой, затем, вспомнив про мешок на голове, добавил: – Ах, да, прости, ты и сейчас ничего не видишь.

– И не увидит, если нас ночью раздерут волки, – обессиленным голосом проговорил Дико. Его больная рука была спрятана под меховой курткой, а лицо белело с каждой минутой.

Южанин остановился и беспокойно развернул туловище в сторону Дико, находясь по колено в снегу. Вой задумчиво всматривался в темноту лесной глуши.

– Значит, так. Одному из нас придется бодрствовать и следить за костром, иначе мы все к утру замерзнем насмерть. Будем меняться каждые два часа. Мешок, тебе повезло, твоя стража – первая, – улыбаясь, произнес Вой. – Мы посадим тебя около костра и разложим рядом ветки. Будешь на ощупь подбрасывать их в костер.

Пленник на секунду повернул голову в сторону толстого северянина с видом, будто нисколько не удивился его предложению, после чего продолжил топтать снег по кругу.

Дико разглядывал под своей курткой опухшую конечность и тыкал в нее пальцем, проверяя чувствительность, затем поймал на себе суровый взгляд толстого напарника.

– Ты еще здесь, горбатое чудовище? Хочешь, чтобы мы все околели от холода? Шевелись, урод! – прокричал Вой, затем на последних словах начал глубоко и протяжно кашлять.

Дико уныло опустил голову, со страхом посмотрел в сторону пугающей темноты и заставил свою правую ногу сделать первый шаг.

– Надеюсь, огонь отпугнет хищников, – пробормотал горбатый северянин, растворяясь во мраке ночного леса.

Костер с треском поедал промокшую от снега древесину, которую вслепую подбрасывал южанин. Вой спал практически вплотную к огню, поэтому случалось так, что пленник, сам того не ведая, промахивался колючими ветками и попадал толстяку на лицо. Северянин был настолько измотан переходом, что в ответ издавал лишь легкий недомогающий стон, затем продолжал сладко похрапывать. Дико же, примерно как с час, лежал, отвернувшись от костра, укутанный в легкую меховушку.

Южанин нащупал в снегу очередной кусок хворостины и собирался бросить его вперед от себя, как за его спиной, из леса, раздался пронзительный, замогильный вой.

Рука пленника разжалась, выронив прут. Кровь застыла по всему телу. Он почувствовал полосу холода, проходящую от макушки до живота, словно его разрубили пополам огромным ледяным мечом. Ужасающий звук повторился, затем размножился, как эхо в глубоком колодце.