Ключ для пешки - страница 15
– Повернись, руки на стену!
Обыскали каждый сантиметр. Только продержаться…
Провели в кабинет к следователю. За столом сидел высокий тучный мужчина лет сорока пяти. Маленькие поросячьи глазки впились в лицо подростка. Толстые пальцы, похожие на сосиски и формой, и цветом, сложились на столе.
– Сядь.
Федя сел. Пауза тянулась невыносимо долго. С неимоверным усилием юноша заставил себя смотреть прямо.
– Рассказывай.
– Мне нечего рассказывать. Мне это подбросили, и я даже догадываюсь кто.
– Ну и кто тебе это подбросил?
– Как я могу утверждать то, чего не могу доказать?
– А теперь, сопляк, послушай, что я тебе скажу. Вы все тут говорите одно и то же, я миллион раз уже все это слышал. И будь уверен, у меня есть очень эффективные методы для того, чтобы заставить тебя заговорить.
– Что конкретно я должен сказать?! Признаться в том, чего не совершал?!
– Как наркотики оказались в твоей сумке?
– Откуда я знаю?!
– Где ты их взял?
Федя молчал.
– Я тебя спрашиваю, где ты их взял?!
– Я уже сказал, что мне это подбросили, нового вы ничего не услышите. Мне на каждый ваш вопрос отвечать одно и то же?
Мент медленно поднялся, подошел к Феде, резко поднял его за рубашку на груди, глядя подростку прямо в глаза, оттащил его к стене. Приблизился вплотную.
– Ты чё, еще не понял?! – с осознанием полной власти и безнаказанности проговорил мужчина, дыхнув в лицо подростку вонючим перегаром.
У Феди, который не знал, куда деваться от пристального взгляда поросячьих глазок, в голове в секунду промелькнули все когда-то прочитанные в Интернете истории о страшных избиениях и издевательствах в милиции. Собрав остатки мужества, он выдавил:
– Руки уберите.
– Чё ты сказал?
По интонации Федя понял: сейчас будут бить. Сердце упало куда-то вниз… но тут в кабинет поспешно зашел другой милиционер. Следователь отпустил Литвинова, тот облегченно выдохнул. Служители порядка отошли к окну, вошедший быстро и тихо что-то говорил. Федя уловил обрывки фраз: «…Отпечатков не обнаружено… сын Литвинова…» Фамилия отчима произвела магическое действие на толстого. Он резко побледнел и как-то сразу осунулся. Когда вошедший милиционер закончил, следователь с минуту помолчал, мучительно рожая план действий. Наконец, произнес:
– Ладно, отведите его пока… в отдельную, а то мало ли что, – смущенно сел за стол.
– Идем, – милиционер подошел к Феде. – Руки за спину.
Скрепя сердце, Литвинов повиновался.
Подростка впихнули в маленькую грязную камеру. Хорошо хотя бы один.
Федя сел на вонючую кровать и понял, что сейчас польются слезы. Комок подступал к горлу… Нет! Надо держаться. Пахло сыростью и бомжатником. Туалет, как таковой, видимо, не предусмотрен: у дверей стояло поганое ведро.
Феде, привыкшему к красоте и уюту, было невыносимо находиться в этом месте. Он сидел словно окаменевший. Время тянулось невозможно долго. Когда тишину нарушали шаги в коридоре, юноша каждый раз вздрагивал и, то ли с надеждой, то ли с опасением, кидал взгляд на дверь, но шаги каждый раз проходили мимо.
Прошло часа два. Принесли обед. Феде и так кусок в горло не лез, а попробовав «супчик», он понял, что, если съест еще ложку, его вырвет. Когда надзиратель пришел за посудой и увидел «обед» нетронутым, без комментария не обошлось:
– Чё, не домашняя еда? Привыкай, а не то с голоду сдохнешь. Не хрен закон-то нарушать…
Литвинов промолчал. Когда надзиратель закрыл камеру, подросток лег на кровать и закрыл глаза. Было уже все равно.
Вечером снова принесли еду. Федя, несмотря на сильный голод, смог съесть только кусок заплесневелого хлеба и выпить кружку воды. То, что, вероятно, называлось кашей, а было похоже на свежесобранные сопли, юноша не смог даже просто взять в рот.
Тем не менее, почему-то Федя успокоился. Никто его не трогал, и интуитивно он чувствовал, что все закончится хорошо. Бессонная ночь все же пригодилась, под вечер юноша уснул.
– Просыпайся! На выход.
Проснувшись, Федя не сразу врубился, где находится.
– Ты оглох? На выход!
Вернувшись в реальность, подросток быстро вскочил, сердце бешено заколотилось.
– Руки за спину. Вперед.
Вывели в приемную.
– Забирайте. Свободен.