Ключ для пешки - страница 39
– Ну, говори уже! – Олег догадывался о том, что происходит, и его это смешило до колик.
– Я… Я приду часа через два-три. Вы меня не теряйте.
– И куда ты собрался? – Олег играл с ним как кошка с мышкой.
Федя вспыхнул:
– Мне обязательно о каждом шаге отчитываться?
– Пока ты живешь в моем доме – да.
Подросток молчал, задыхаясь от злости. Олег добродушно улыбнулся:
– Иди уже на свою дискотеку. Девушка-то хоть красивая?
Федя удивленно посмотрел на отчима. Злость мгновенно прошла.
– Красивая, – юноша невольно улыбнулся, выбежал из номера и через полминуты был уже внизу.
Федя вернулся домой в третьем часу ночи. Уставший, счастливый, он долго еще не мог уснуть, вспоминая трепетные медленные танцы с красивой мулаткой и жаркие поцелуи на прощание.
С утра Федя еле встал к завтраку. Олег рассказал Наташе о вчерашнем, и оба с утра улыбались, глядя на подростка. Следующие несколько дней они его почти не видели: все дни напролет он проводил с Лейлой. Наташа с Олегом были только рады. Появилась, наконец, возможность побыть наедине, что в последнее время так редко удавалось.
Для Феди же этот яркий, незабываемый роман стал сказкой, чудесным образом воплотившейся в жизнь. Еще ни с одной девушкой ему не было так просто и хорошо. Легкие, красивые отношения, теплые и трепетные, совсем не походили на сумасшедшее чувство к Рашевской, которое сжигало и испепеляло все внутри, порой переплавляясь в мучительную боль: ведь Федя не имел даже малейшей надежды на взаимность.
Мулатка влюбилась в Литвинова по уши. Скоро она уедет домой, в Лос-Анджелес… Девушка с безграничной грустью думала о том, что, возможно, никогда больше не увидит этого парня из России с красивыми светлыми кудрями. Федя тоже с сожалением думал о расставании. После отъезда Лейлы они пробудут в Турции еще пять дней. Без нее это будет совсем не то. Безграничное счастье заканчивалось. Влюбленные все дольше задерживались вместе по вечерам, уже не ходили на дискотеку, находили укромное местечко под пальмами и целовались или сидели обнявшись и смотрели на звезды.
Вставать с утра становилось все тяжелее. Бессонные ночи давали о себе знать, но Федя и не думал высыпаться. Нельзя же пропускать самые счастливые моменты…
В четверг, после завтрака, Федя столкнулся с Лейлой в ресторане. Радостно улыбнувшись друг другу, влюбленные взялись за руки и через ресепшн побежали к выходу из отеля. По дороге остановились, жарко поцеловались. Феде вдруг стало не по себе. Он ясно почувствовал чей-то пристальный взгляд. Литвинов оглянулся и… замер в полной растерянности. То, что он ощутил в эту минуту, можно было бы назвать шоком. В мягком кресле сидела Рашевская и удивленно смотрела на него и на мулатку. У дверей стояли чемоданы, родители Ирины заполняли на ресепшн анкеты на заселение. Лейла, проследив за взглядом юноши, вмиг помрачнела. Быстро взяв себя в руки, Федя подумал, что хотя бы ради приличия нужно подойти и поздороваться. Заплетающимся языком он сказал Лейле, что это его одноклассница, и они вместе направились к Рашевской.
– Привет, – едва смог выдавить из себя Федя.
– Привет, – Ирина, почему-то не в духе, с усилием изобразила на лице натянутую улыбку. – Вот сюрприз так сюрприз.
– Точно. Как долетели? – Федя вдруг понял, что Лейла чувствует, какой холодной и влажной стала его ладонь.
– Нормально, – Рашевская разговаривала очень сухо.
Тут на помощь пришла мама Ирины:
– Ириш, иди-ка сюда, анкету заполни.
Рашевская встала:
– Извини. Думаю, еще увидимся.
– Да, конечно, – Федя несказанно обрадовался счастливому избавлению от беседы. – Хорошо вам заселиться.
– Спасибо, – Ирина, не оглядываясь, пошла к стойке.
Федя с Лейлой молча вышли на улицу, повернули на дорожку к пляжу. И тут девушка не выдержала. Она выдернула свою ладонь из Фединой и ударила его по щеке изо всех сил. На глазах мулатки выступили слезы. Юноша растерялся, не зная, как на это реагировать. Лейла развернулась, быстро пошла в другую сторону. Литвинов побежал за ней, ощущая себя полным идиотом.
– Лейла! Лейла, постой! Что случилось?!
– Что случилось?! – девушка резко повернулась, посмотрела в черные блестящие глаза, вмиг ставшие чужими. – И ты еще смеешь спрашивать?! Ты же любишь ее! Надо быть идиоткой, чтобы этого не видеть!