Но сколько их должно быть?
Напрашивается деление стихотворения на две почти равные части: до появления незнакомки (1–6 строфы) и после ее появления – 7–13 строфы[22].
На правомерность именно такого разбиения текста ясно указывает мотивный параллелизм, возникающий при предложенном делении между финалами первой и второй частей «Незнакомки»:
И пьяницы с глазами кроликов
«In vino veritas!» кричат.
И:
Ты право, пьяное чудовище!
Я знаю: истина в вине.
В промежутке между тостом на латыни и его переводом, между «пьяницами» и «пьяным чудовищем» как раз и размещен фрагмент о незнакомке. Подобное обрамление присутствия героини в тексте дает внимательному читателю право задаться вопросом: а была ли девушка? Не склубился ли образ незнакомки в (под)сознании лирического героя под воздействием винных паров? Не отражают ли реальное положение вещей его сомнения: «Иль это только снится мне»?
Постановка этих вопросов, в свою очередь, подводит нас к формулированию весьма существенной для понимания стихотворения загадки: почему в последней строке «Незнакомки» лирический герой признает, что «истина в вине»? Какова функция этого мотива в стихотворении?
Попробуем разобраться.
Для удобства анализа и исходя из логики построения блоковского стихотворения, его первую часть (1–6 строфы) разобьем еще на две подчасти: 1–4 строфы (пейзаж снаружи трактира и до появления лирического героя); 5–6 строфы (портрет лирического героя и описание атмосферы трактира).
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО "Литрес".